— Но я не ощущаю себя им.
— К вечеру это может пригодиться.
Мы сделали большой крюк, чтобы избежать, как нам указали в лагере, небольших поселений, близких от лагеря. Затем сделали привал, разложив еду под высохшим дубом.
— Лет двадцать прошло с тех пор, как он умер, — сказал Котус. — Посмотри, как растрескалась кора.
Но голые ветви дерева продолжали колыхаться на ветру, и казалось, что оно еще способно возродиться к жизни.
Немного позже, за полдень, мы наконец достигли леса. На опушках нам попадалась свежая пашня, и все же этот край казался безлюдным. Лишь беззаботное щебетание птиц нарушало тишину. Чем дальше мы продвигались, тем сильнее крепло ощущение, что время здесь остановилось. Это было владение сил природы, плодородия, которое не в силах задушить ни ветер, ни мороз. Кочки, выступающие из земли, корни наступали на тропинку, по которой мы пробирались. Стволы деревьев, растущих прямо из болота, порой казались живыми существами с широченными плечами, массивными головами, крючковатыми ручищами — чем-то похожими на моего Котуса, под полосатым плащом и бурой туникой которого скрывалось мускулистое тело. Мы вспугивали каких-то мохнатых зверей, удирающих от нас в кусты. Их блестящие глаза успевали мелькнуть между ветвей. На верхушках деревьев вороны, точно дозорные, предупреждали всю округу о нашем приближении унылым карканьем.
След тропинки завел нас в самую чащу, иногда он вился между крупными валунами. Приближался вечер, лес погружался в туман. Уже в темноте мы вышли к развилке. Это была поляна, посреди которой стояло каменное подобие стола на четырех валунах. Мы решили заночевать возле него.
Столешница была такая широкая и толстая, что я невольно задал себе вопрос, что за мощный механизм смог водрузить ее на «ножки». Один из камней, служивших ножками, был просверлен насквозь.
— Через эту дыру, — просветил меня Котус, — душа усопшего может вылетать из могилы.
Он явно испытывал робость и потому не подходил к камню.
— Что с тобой, Котус?
— Кто посягает на дом усопшего, сам умрет преждевременно. В этом камне живет демон. Он покарает нас.
Я засмеялся:
— Мертвые благосклонны к людям вроде нас, военных. Впрочем, не мы первые ночуем здесь, мне кажется. Сейчас разведем огонь.
Я заглянул в таинственное отверстие.
— Хозяин, — взмолился Котус, — не шути с ним.
— Неси сюда наши сумки. Я бы сейчас лошадь съел!
Он нехотя повиновался, принес сумки и встал рядом со мной. Ветер шелестел еловыми ветвями. Вдалеке два раза заржала лошадь.
