— Ну, не знаю, — ответил он, и был уже, в сущности, готов отступиться, чтобы закончить дискуссию. Умаляя важность своей работы, он мог подорвать самые основания уважения, которое она к нему испытывала. Другое соображение испугало его еще больше: в ее словах, когда она спросила «разве это не роль?», ему послышалось, что она имеет в виду «роль» в театральном смысле — как будто бы те лекции в Тернбулле, когда он расхаживал перед классом под музыку собственного голоса, то и дело прерываясь, чтобы обернуться и бросить на нее взгляд, — как будто бы те лекции не содержали в себе ничего, кроме чистого актерства.
Он сидел, не говоря ни слова, пока не сообразил, что и в этом можно усмотреть «роль»: человек, в раздумье сидящий со стаканом в руке при свете лампы. Тогда он встал и опять заходил по комнате.
— Ладно, — сказал он, — зайдем с другой стороны. Сейчас мне сорок три года. Через каких-нибудь десять лет я буду носить теплые домашние туфли, смотреть по телевизору шоу Мерва Гриффина, брюзжа и раздражаясь, что ты все еще не принесла попкорн — понимаешь, о чем я? А я имею в виду, что меня страшно привлекает все, что связано с Маккарти. Мне бы очень хотелось принять участие в чем-то таком — если и не с самим Маккарти, то хоть с кем-нибудь, кто стоит за нас, кто понимает, что мир пойдет к чертям, если мы не достучимся до людей и не заставим их — не поможем им понять — черт возьми, я хочу двинуться в политику.
В следующие несколько недель было отправлено множество продуманных до последнего слова писем, много нервов было потрачено на телефонные звонки. Восстанавливались старые знакомства, часть из них вела к новым назначались собеседования и деловые обеды — в разных городах, с людьми, которые могли или не могли помочь, причем многие выдавали свои секреты, только когда он жал им на прощание руку.
В конце концов, когда предвыборной кампании Маккарти все равно уже ничем было не помочь, Дэвид устроился писать речи для красивого энергичного демократа по имени Фрэнк Брэйди. Тот как раз баллотировался в губернаторы одного сугубо промышленного штата на Среднем Западе, а его «харизму» превозносили сразу несколько общенациональных журналов. Фрэнк Брэйди выиграл выборы, и Дэвида, входившего в близкое окружение губернатора, оставили в администрации штата.
— Я же не просто пишу речи, — объяснял он жене, когда они переехали вместе со всеми вещами в невзрачную уездную метрополию, главный город штата. — Речи — это только цветочки, гораздо больше времени уходит совсем на другие вещи — например, на составление меморандумов по разным вопросам и на их обновление.
