“По радио выступал Бродский под титулом “великий русский поэт”. Нечто невообразимо надутое и грязное, исполненное непомерных претензий. Один из участников передачи рекомендовал его в качестве нового еврейского пророка, 19-летнего “сопливого Моисея”, как он выразился. Всё это напоминает сцены из Шолома-Алейхема, но от этого густо пахнет кровью.
Мир становится (стал) гигантской Касриловкой”.
И немалая смелость сегодня потребна для публикации свиридовских размышлений над путями нашего музыкально-театрального искусства, — эти мысли отличаются порой просто грозовою резкостью по отношению к “объектам критики”, но резкость сия совершенно обоснованна. Те читатели, кому тоже дорога судьба русской оперно-балетной сцены и кому немало горьких переживаний принесли позорища и всяческие препохабно-“швидкие” скандалы, связанные с Большим театром, смогут увидеть и понять их корни и причины, вникая в строки презрительно-гневных суждений композитора, записанные им в уже давние советские годы:
“Чего только стоят некоторые оперы или балеты, идущие на сцене Большого театра, в которых великие, глубочайшие произведения русской и зарубежной литературы обращены в рыночную дешёвку.
Кто же пойдёт работать в этот еврейский лабаз? Тот, кому не дорога жизнь, и это — не преувеличение. Там запросто убьют и тут же ошельмуют после убийства, и опозорят навеки. Судьба Есенина доныне в памяти у всех людей (моего поколения, во всяком случае)”.
Что верно, то верно — не преувеличение... и не потому ли, что, как говорится, против правды “не попрёшь”, не потому ли, что опровергнуть такие выводы гения-современника невозможно, нечем, ещё в период появления “Разных мыслей” на журнальных страницах их публикатору крепко досталось в тех же “либеральных масс-медиа” как от щелкопёров-обозревателей, так и от вроде бы более серьёзных его коллег-музыковедов.
В своём небольшом, но страстном и насыщенном самыми болевыми думами эссе о книге “Музыка как судьба” (“Завещание русского гения”, “Наш современник”, № 5, 2003) Ст. Куняев говорит:
“Книгу эту не советую читать робким душам. Она сомнёт их, как стихия, разрушит живущие в них удобные представления о России, о её знаменитых людях. Она, эта книга, внесёт в их умы грозный хаос трагедии, сорвёт с резьбы многие легковесные убеждения и мнения... Чтение книги Георгия Свиридова требует не просто сосредоточенности или умственной работы, но настоящего мужества, независимости взглядов на жизнь и подлинности чувств...”.
