Большие роли – они ведь иногда сами незримо формируют актера. То есть осчастливливают его же самого. Не только ты – несешь, но в тебя также высокое привносится. Со стороны пьесы, со стороны зрителей, которых волнует это. Нельзя актеру смотреть на себя как на донора. Здесь – круговое перетекание высоких энергий.
Вот у режиссера Самсона Самсонова я снялся в кино по рассказу Л. Тол-стого “Любовь”. Вместе с замечательными партнерами – Вячеславом Тихоновым и Станиславом Говорухиным, с Аней Тихоновой. Разве эта работа прошла для меня как для человека и художника бесследно? Нет. Невидимое взаимное обогащение душ при этом происходит. Миры Толстого, Достоевского, Чехова многое дают мне. Все это откладывается в душе. Происходит процесс, объяснить который более точно я не могу, да и не надо, наверно.
Искусство – это таинство, потому всех глубин его нам все же не постичь. Театр – храм. Да, вроде бы не богоугодное заведение, но очень важно,
с чем
ты туда идешь.
Что
ты несешь людям. Какой Храм в тебе самом. Какой крест на тебе.
Искусству всегда, во все времена, интересен был человек. Прежде всего – человек. Ничего сложнее, многообразнее, глубже и прекрасней, чем внутренний мир человека, природа не создала… Мне пришлось не так давно сыграть в эпизоде Ивана Карамазова у режиссера Лонского в фильме “Мужские портреты”. Даже в маленьком отрывке, который идет под титры, требовалась неимоверная тщательность обработки!
“Я много раз спрашивал себя, есть ли в мире такое отчаяние, что победило бы во мне эту исступленную, неприличную, может быть, жажду жизни…”
До конца понять всю глубину текстов Достоевского трудно, а иногда и невозможно. Но попытаться понять как можно больше самому и донести это свое понимание до зрителя артист должен…
Мне кажется, что интерес к Достоевскому заметно возрастает. Он сейчас очень высок среди молодежи. И это закономерно. Я разговаривал с вернувшимися из Афганистана, разговаривал со многими молодыми ребятами в Чечне. Такое впечатление, что это другие люди – так отличаются они от своих сверстников. Как будто прожили лишний десяток лет. Такая колоссальная в них произошла переоценка всего.
Брейк, рок у молодежи – это все болезни роста. То, что “металл” — не главное в жизни, они и сами понимают, даже если не отдают себе в этом отчета. Молодежи свойственно чем-то безоглядно увлекаться, и тут не нужно ничего запрещать. Но не нужно и потакать. Танцы танцами, но то, что боль своих близких, своей земли – главная боль, это с младых ногтей понимать надо. Только тогда останешься человеком. И чем меньше мы будем ориентировать свои вкусы на нестойкую закордонную молодежную моду, тем будет лучше.
