Этот так называемый наш “классный товарищ” был настоящим негодяем. Пользуясь своими здоровыми кулаками и продовольственными трудностями некоторых своих одноклассников, он заставлял их делать какие-нибудь пакости своим же товарищам или унижаться перед ним. За это он давал им или конфетку, или шоколадку. Он был доволен своим превосходством и хвастался перед всеми.
С каким-то непристойным предложением он обратился и к Вадиму, но получил ответ типа: “А пошел ты подальше...” Амбал ударил Вадима, тот ответил, завязалась жестокая драка, где физическое превосходство было на стороне “кондитера”. “Босяки” заступились за Вадима. Это еще раз повысило его авторитет — не побоялся вступить в драку со здоровенным подонком.
На протяжении всей учебы в школе Вадим был центром, вокруг которого формировался кружок из художественно одаренных ребят. Из них впоследствии вышли такие известные в нашей стране люди, как скульптор Бобыль, театровед Николай Запенин, художник Евгений Скрынников, главный директор (в 60-е годы) музея Кремля Евгений Сизов, писатели Алешковский, Семенов. Помню как они дружно защищали от “босяков” в 6-м классе старичка-учителя, преподававшего нам то ли уроки рисования, то ли скульптуру. Они вступали с нами в жесточайшие конфликты, когда мы пытались сорвать его уроки. Вадим же всегда был заступником этого учителя-гуманитария.
Вспоминаю один случай, когда я узнал, что Вадим не только любит историю, но и хорошо рисует. Между мной и Вадимом произошел конфликт. Прошло с тех пор свыше пятидесяти лет, но мне до сих пор стыдно за мой поступок. И только при нашей последней встрече я сумел попросить у Вадима прощение.
Это произошло, кажется, в 9-м классе. Он нарисовал на внутренней стороне тетради с десяток фигур рыцарей, одетых в разные доспехи, с оружием в руках — мечами, копьями, саблями и щитами. Рисунки были сделаны простыми фиолетовыми чернилами и выглядели превосходно. До сих пор я вижу их перед своими глазами. В перерыве между уроками он начал хвастаться этими рисунками и какими-то словами, сказанными при всем классе, задел меня. Я, вскочив на его парту, хотел отнять этот рисунок. Он пытался удержать его, в результате рисунок был порван. Я почему-то до сих пор помню тот косой разрыв.
Вадим не вступил со мной в драку, хотя я был готов к ней. Он только посмотрел на меня глазами, полными слез, и сказал: “Что же ты наделал?..” Причем никаких оскорбительных слов в мой адрес не последовало.
