Лаер перечитывал книги, пробно вырисовывал знаки и руны, пытаясь найти сочетание, которое вернет его магию, и залечит бреши. Но не находил ровным счетом ничего. Так и мучился пока лучина не погасла. Заметив бледную полоску света под входной дверью, покрывшейся изморозью, хотел ее открыть, но стоило выйти за границы своей тюрьмы, как он тут же рухнул под невыносимым бременем боли. Внешняя магия не просто атаковала, она его отравляла. Лаер, спешно отползавший в свое укрытие, чувствовал невероятный гнев, порожденный своим бессилием.
Полтора часа Лаер упрямо старался подчинить внешнюю магию. Полтора часа напрасных усилий. Разозлившись, он кинул подушку в дверь, охотно распахнувшеюся и впускающую уже зимнюю прохладу и слепящий утренний свет.
Но у пентаграммы было еще одно весьма приятное свойство — постоянство температуры. Лаер перерыл все свои записи, фолианты, выписал множество заклятий и обрядов, но все это не имело никакого смысла.
Он развалился на перине, поддавшись коварной полудреме, но ни на минуту не прекращая думать. Когда-то, когда он был совсем маленьким, Лаис научил его одной игре. Тогда он перевернул стол, поставил туда магические светильнички идеально округлой формы, и торжественно вручил непонимающему Лаеру сломанную резную ножку стула. "Вот, — сказал он, — бей по светильничку так, чтобы он ударившись о другие светильнички загнал их в углы стола." Лаер тогда покрутил пальцем у виска и сказал, что, видимо, отец в двухнедельном совместном с Лаисом путешествии в Видэллу показывал ему совсем ни то чем занимаются Хранители. Лаис тогда резко побледнел и оборвал брата. О том, чем занимаются на самом деле Хранители, он поведает Лаеру только через три дня, когда младшему надоест просыпаться от криков забывшегося в кошмаре Лаиса. Но впрочем, речь сейчас не об этом. А тогда Лаис прицелившись стукнул по светильничку, и три из шестнадцати ударяясь друг об друга оказались-таки в углах стола. Два в левом, один в правом. Лаер нахмурившись, попробовал повторить, но у него не получилось. "- Шестьдесят четыре возможные точки удара, — Лаер прямо слышал в голосе брата нотки отцовских интонаций, а Лаис отобравший ножку стула снова расположил один ее конец между большим и указательным пальцем левой ладони лежащей на поверхности стола. — Шестьдесят четыре это много. Однако если ты прицелился, смело убирай половину. Итого тридцать два. Дальше прикидываем возможную траекторию, отметаем еще две трети. Остается примерно десять вариантов. Согласись, десять это не шестьдесят четыре."
