Лаер неодобрительно усмехнулся, чувствуя за спиной тихо идущего Смотрителя. Все видел. И жалко зверушку. Идиот. Себя жалеть надо, а не тварей. Сказал бы спасибо судьбе, что четыре года назад взгляд именно Лаера упал на него. Если бы Ноктура, то валялся бы ты сейчас в подворотне, изгрызенный струпьями с переломанным ореолом, просящий милостыню, и отчаянно надеющийся что кто-то тебя узнает, и скажет о том кто ты, где ты, и что с тобой случилось.
И это в лучшем случае.
В доме царил полумрак. Прямо против входа, резная арка гостиной светилась уютным рыжеватым светом камина. Хранитель остановил своего слугу скупым взмахом руки и по-змеиному тихо и плавно двинулся к проему.
Они окружили его Талант словно коршуны. Пичкают в него еду, кутают в одеяла и беспрестанно сюсюкают. Сборище блаженных. А девчонка подрумянилась. И серебряный взгляд тяжел — чувствуется заключенная сила. Лаер испытал сладкую дрожь в руках. Она безумно его влекла. Все равно что перед человеком целый день блуждающим в жаркой пустыне поставить закрытый кувшин с желанной водой, а человека предварительно связать. Заставить есть песок. Дать подержать в ладонях упоительно прохладный кувшин, и выплеснуть ему под ноги.
Пытка. Лаер прикусил губу, наслаждаясь каждым мгновением сладкой боли. Чем больше терпения, тем приятнее результат. Он ждал больше полутора лет. Подождет еще несколько дней.
Она заметила его первой. Зрачки испуганно расширились. Разумеется, она видела не то, что видели обычные люди. Она узрела вместо коротко стриженого блондина с хищно заостренными скулами, волчьими глазами и бледной кожей, темный силуэт окутанный сложной трескучей черными искрами вязью древних заклятий, с засасывающей гипнотической бездной глаз, с ореолом напоенным пугающе — смертоносной силой, с рванным шрамом уродующим левую щеку, правой рукой с отсутствующей кистью, а на левой не хватает двух пальцев.
Хранитель дал впитать свой истинный образ ей в память, прежде чем поставить заслон, явив под ее взор свой привычный облик. Разумеется, шрам тут же исчез и руки стали полноценными, а в глаза можно было посмотреть без страха умереть от разрыва сердца.
Лаера заметили остальные. Мать, трое слуг, нянюшка и высокий юноша благородной внешности. Изумленно застывшие, боявшиеся даже громко вдохнуть, не то что шелохнуться.
Она нашла в себе силы подняться и идти к Хранителю. Уцепится за руку того самого юноши с трудом приподнимаясь. Храбрая девочка. Даже скорее глупая. Хранитель выжидательно выгнул бровь, скрещивая руки и опираясь плечом о косяк. Она все еще слаба. Походка не твердая. Взгляд цепляется, но блуждает по сторонам.
