— Ох и старается, — одобрительно посмотрел на храмовика Ирте.
Здесь чувствовался дух пограничья, сочетающего в себе черты обоих государств.
Светлые иксилонцы и смугловатые везильвийцы смешали кровь, быт и даже язык, переделав последний до диковинного наречия.
Срубы и дома, деревянные, с высокими порогами — дань Иксилоне, и окнами обращенными к восточной стороне — наследие Везильвии, стояли вразнобой, то кучкуясь возле дороги, то отходя от нее на несколько десятков шагов.
Деревенька стояла на холме, улица шла зигзагом, иногда круто забираясь влево или вправо и теряясь за очередным домом. Воздух напоил шум спешной работы, крик домашней скотины, звон металла из расположенной прямо перед въездом кузницы, скрип снега сгребаемого лопатами, переругивания и смех жителей.
Иногда молодухи, в цветастых шалях и полушубках, сбиваясь в стайки, шепотом перечисляли, за какие же прегрешения обрушилась кара небесная. Их шугали деды, и бабы постарше — и без разговоров дел хватало до начала Конца: снег дочистить, скотину напоить, хлев вычистить, белье снять… Но равнодушных к всадникам вошедшим в село, не осталось.
Ребятня восхищенно оглядывала путников, даже прекратив снежную забаву. Девушки пронзительно хихикая и шепотом делясь впечатлениями, сгрудились в сторонке.
— Эй, бандиты! — подозвал мальчишек Лаер. — Где у вас старейшина живет?
— Староста? Дядь Дука? — вперед выступил краснощекий пухлый мальчишка лет семи. — Так вот четвертый дом по левой стороне…
— Так я это, я, господа путники! — Из кузницы вышел крепкий невысокий бородач, кутавшийся в старую потертую куртку. — Чего…
Его взгляд натолкнулся на Лаера, тот закатил глаза, понимая, что сейчас начнется.
— Господин Хранитель! — выдохнул староста, сгибаясь в глубоком поклоне. — Сам Всевышний послал вас, не иначе!..
Ирте недоуменно переглянулся с Лаером.
— Да что ж я, пень старый, вас на дороге — то держу… Пойдемте-пойдемте…
Бородач торопливо направился к своему дому. Пока путники привязывали коней к коновязи, распахнул дверь крикнув:
— Самилька, снаряжай стол, гости у нас знатные!
Хозяйка, добродушная женщина лет сорока накрыла стол, благодушно отнекиваясь от всех попыток Уны ей помочь.
— Беда у нас, господин Хранитель, как есть беда… — после того как женщина плотно прикрыла за собой дверь начал староста. — Мужики пропадать начали. А как сегодня это гадское Предзнаменование случилося так все людишки сума посходили. А дотоле завелся гад у нас в лощине. И за все время пока он паскудства разные совершал, жития никакого не было, не иначе!
