— Мне очень приятно видеть, что Императора окружают такие благородные и преданные люди! Не знай я этого, я не находила бы минуты покоя вдали от него. По-моему, он находтся в безопасности только во время войны, потому что только тогда он отделен от убийц, ищущих случая лишить его жизни. Я слышала, что только на днях раскрыт новый заговор якобинцев?
— Мсье де Лаваль именно и присутствовал при аресте заговорщиков,— сказал Талейран.
Императрица засыпала меня вопросами, в волнении и тревоге ожидая ответа.
— Но ведь этот ужасный человек, Туссак, до сих пор не пойман,— воскликнула она. — Я слышала, что молодая девушка взялась отдать его в руки правосудия, и что наградой за этот подвиг будет освобождение ее возлюбленного?
— Эта девушка — моя кузина, Ваше Императорское Величество! Ее имя Сибилла Бернак.
— Вы всего несколько дней во Франции, мсье де Лаваль,— сказала Жозефина,— но мне кажется, что все дела государства уже группируются вокруг вас. Вы должны представить вашу хорошенькую, по словам Императора, кузину ко двору! Мадам де Ремюса, потрудитесь записать ее имя!
Императрица снова склонилась к корзине с ветвями алоэ, стоявшей около камина. Вдруг я заметил, что она удивленно посмотрела на какой-то предмет, который тотчас и подняла с полу. Это была треуголка Наполеона с трехцветной кокардой. Быстро приподнявшись с кресла, Жозефина с треуголкой в руке подозрительно посмотрела на невозмутимое лицо министра.
— Что это значит, мсье де Талейран? — крикнула она, и ее черные глаза вспыхнули недобрым огоньком. — Вы сказали мне, что Император вышел, а между тем его треуголка здесь?
— Прошу прощения, Ваше Императорское Величество, но я не говорил вам этого!
— Что же вы сказали в таком случае?
— Я сказал, что он покинул комнату за несколько минут до вас!
— Вы скрываете что-то от меня! — воскликнула она, инстинктивно угадывая правду.
— Я сказал вам всё, что знаю!
Императрица переводила свои взоры с одного на другого.
— Маршал Бертье, я требую, чтобы вы тотчас сказали мне, где Император и чем он занят!
Не способный ни на какие увертки и хитрости, Бертье мял в руках свою шляпу.
— Я не знаю ничего, кроме того, что сказал де Талейран,— сказал он. — Император только что покинул нас.
— Через какую дверь?
Бедный Бертье с каждым вопросом императрицы терялся всё более и более.
— Ваше Императорское Величество, я не могу точно указать вам дверь, через которую вышел Император.
Глаза Жозефины скользнули по мне, и я почувствовал, что сердце мое упало, но я всё же мысленно успел произнести пламенную молитву святому Игнатию, который всегда покровительствовал нашей семье,— и опасность миновала.
