Андре в нерешительности посмотрел на Брюса, потом перевел взгляд на Хендри.
— Де Сурье, слышишь меня. Уходи отсюда, и ты тоже, Хейг.
Он проследил, как они завернули за здание станции, затем снова посмотрел на детей. По щеке мальчика была размазана, вперемешку с расплавленным шоколадом, кровь. На глазах застыло удивленное выражение. По маленьким телам уже ползали мухи.
— Раффи, принеси лопату. Похорони их там, — он показал на аллею коричневых деревьев. — И побыстрее, — он говорил слишком приказным тоном, чтобы в голосе не отражались владеющие им чувства.
— О'кей, босс. Сделаю.
— Хендри, пошли.
Вэлли Хендри смиренно побрел за ним к поезду.
От узла Мсапа они продолжили двигаться на север. По бокам уплывала назад зелено-черная стена тропического леса. Его монотонность клонила в сон. Над ними бежала полоса чистого неба с рассеянными, но группирующимися для очередной атаки облаками. Весь лес был пропитан горячей влагой, и люди потели даже на ветерке.
— Как твое лицо? — спросил Брюс.
Майк дотронулся до параллельных полос на лбу и переносице.
— Не так страшно, — он посмотрел через платформу на Вэлли Хендри. — Не нужно было меня останавливать.
Брюс не ответил, но тоже посмотрел на Хендри. Тот прислонился к борту платформы и разговаривал с Андре.
— Ты должен был дать мне убить его, — продолжил Майк. — Человек, который может хладнокровно застрелить двух маленьких детей, а потом со смехом говорить об этом!.. — Майк не стал договаривать, только сжал кулаки на коленях.
— Это не твое дело. Кто ты такой? Один из мстящих ангелов?
— Не мое дело, говоришь? — Майк резко повернулся к Брюсу. — Что ты за человек?
— Что я за человек? Я могу ответить тебе, Хейг. Я человек, который не лезет в чужие дела, который не мешает другим людям делать, что им заблагорассудится. Но я готов принять разумные меры, предотвращающие нарушение другими людьми разумных законов. Хендри совершил убийство, и, по возвращению в Элизабетвилль, я доведу это до сведения властей. Вот только бегать со знаменами и орать выдержки из Библии с пеной у рта я не буду.
— Это все?
— Все.
— Тебе совсем не жалко этих детей.
— Жалко. Но жалость не воскрешает. Таким образом я выключаю жалость — им она уже не нужна.
— Ты не чувствуешь гнев, отвращение или ужас по отношению к Хендри?
— Боюсь вспотеть, если эмоции возьмут верх.
— Таким образом, ты относишься к такому воплощению зла, как Хендри, с безразличной терпимостью.
— О, господи! — взорвался Брюс. — Что я, черт возьми, по-твоему должен делать?
