Наемник - Уилбур Смит

— Меня тошнит лишь об одной мысли об этом, — объявил Вэлли Хэндри и рыгнул. Пошевелив языком во рту, он продолжал. — Идея тухлая, как десятидневный труп.

Он валялся на кровати со стаканом на голой груди и обильно потел.

— К сожалению, твое мнение не может повлиять на нашу поездку, — Брюс Карри, не поднимая головы, раскладывал свой бритвенный прибор.

— Ты должен был отговорить их, должен был сказать, что мы остаемся в Элизабетвилле. Почему ты этого не сделал? — Вэлли поднял стакан и выпил содержимое.

— Мне платят не за разговоры, — Брюс взглянул на себя в засиженное мухами зеркало, висевшее над раковиной. В нем отражалось загорелое лицо с шапкой коротких черных волос, которые при чуть большей их длине стали бы завиваться. Черные брови, чуть поднятые на концах, зеленые глаза в обрамлении густых ресниц, подвижные губы. Брюс разглядывал свое лицо безо всякого удовольствия. В последнее время он не испытывал этого чувства даже по отношению к своему довольно крупному, слегка крючковатому носу, придающему ему вид благородного пирата.

— Черт побери! — проворчал Хэндри. — Я сыт по горло этой черномазой армией. Я не против войны, но мне совсем не хочется переться сотни миль через джунгли, чтобы нянчиться с горсткой беженцев.

— Проклятая жизнь, — согласился Брюс, намыливая лицо. На фоне загара пена казалась белоснежной. Под блестящей, будто промасленной кожей на груди и плечах перекатывались тугие мышцы. Он был в отличной форме, но и это не доставляло ему удовольствия.

— Налей мне еще выпить, Андре, — Вэлли Хэндри сунул стакан в руку сидящего на его кровати парня. Бельгиец встал и послушно пошел к столу.

— Больше виски, меньше пива, — Вэлли повернулся к Брюсу и снова рыгнул. — Вот что я думаю обо всем этом деле.

Пока Андре наливал виски и пиво в стакан, Вэлли передвинул кобуру с пистолетом так, чтобы она легла у него между ног.

— Когда мы уезжаем?

— Локомотив и пять вагонов подадут к товарной станции завтра рано утром. Мы максимально быстро грузимся и уезжаем. — Брюс провел лезвием от виска к подбородку, оставляя полосу чистой коричневой кожи.

— После трех месяцев боев с этими вонючими дикарями я хотел бы немного повеселиться — у меня все это время даже девчонки не было. А нас на второй день после прекращения огня снова отправляют из города.

— С'est la guerra, — пробормотал Брюс.

— Что это значит? — подозрительно спросил Вэлли.

— Такова война, — перевел Брюс.

— Говори по-английски, приятель, — в этом был весь Вэлли Хэндри — после шести месяцев жизни в Бельгийском Конго он не мог ни понять, ни произнести ни слова по-французски. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шорохом лезвия Брюса и тихим позвякиванием: четвертый в комнате чистил винтовку.