— У меня нет нужных инструментов! Я не могу работать без…
— К черту инструменты! — закричал Робин. — Работай пальцами, если нужно! Только удали пулю!
Баки стонал, веки его лихорадочно дрожали, тело так и стремилось принять позицию утробного плода. Чтобы удержать его, остальные прикладывали все свои силы. Хьюг как будто потерял рассудок, в металлическом горшке не было более узких лезвий, подходящих для работы. Пистолет Робина подталкивал его по голове. Он взглянул в сторону и увидел стеклянное кольцо на земле.
Он увидел два тонких острых выступа и заметил следы того, что когда-то было еще три.
— Сестра, мне нужен один из этих шипов как зонд, — сказал он. — Ты не могла бы отбить один для меня?
Она поколебалась только одну — две секунды, а затем шип был у него на ладони и отсвечивал всеми цветами.
Расплавляя края раны другой рукой, он скользнул зондом внутрь алого отверстия.
Хьюгу пришлось войти глубоко, мурашки ползли по спине при мысли, что мог там задеть зонд. — Держите его! — предупреждал он, проводя кусок стекла на сантиметр левее. Сердце работало, тело проходило еще через один болевой порог. — Спеши! Спеши! — думал Хьюг. — Найди эту сволочь и вытащи! Зонд проскользнул еще глубже, и все еще не было никакой пули.
Он вдруг вообразил, что стекло нагревается у него в руке. Оно стало очень теплое, почти горячее.
Еще две секунды и он уже был уверен, зонд нагревается. Баки содрогнулся, глаза его закатились и он милосердно затих. Клубок пара поднялся из раны, как при выдохе. Хьюг подумал, что у него запах подпаленной ткани. — Сестра? Я не знаю…
Что происходит, но я думаю…
Зонд коснулся твердого предмета глубоко в губчатых складках тканей, менее чем в полудюйме ниже левой коронарной артерии. — Нашел! — прохрипел Хьюг, пока сосредоточивался на определении ее размера концом зонда. Кровь была везде, но это не была та светлая артериальная кровь, движение ее было вялым. Зажатое в руке стекло стало горячим, а запах горелой плоти сильнее. Хьюг ощутил, что его оставшаяся нога и нижняя часть тела замерзают, но из раны поднимается пар. Ему пришло в голову, что кусок стекла каким-то образом проводит тепло его тела, поднимая его и усиливая в глубине раны. В руке он почувствовал силу — спокойную уверенную силу. Казалось, она потрескивала у него в руке, как разряды молнии, очищая мозг от страха и выжигая паутину паров самогона. Он вдруг ощутил, как тридцать лет медицинского опыта снова заполнили, влились в него, и он почувствовал, что он молод, силен, и не боится.
