— Не станет, — сказал Пол, а Сестра припомнила тот день на М¤80, когда он доставал внутренности из брюха волку.
Принесли горячие ножи в металлическом горшке. Сестра встала на колени возле Хьюга и дала ему возможность опереть на нее его слабый вес. На землю рядом с собой она положила стеклянное кольцо. Баки был пьян и бредил, он говорил о том, что слышит, как поют птицы.
Сестра слушала, но ей было слышно только, как у входа в пещеру воет резкий ветер.
— Милостивый Боже, направь, пожалуйста, мой нож, — прошептал Хьюг. Он взялся за нож. Лезвие было слишком широким, и он выбрал другой. Даже самый узкий из имеющихся ножей будет таким же неуклюжим, как сломанный палец. Он знал, что единственный промах может прорезать левый желудочек сердца, а тогда ничто не сможет остановить фонтан крови.
— Начинайте же, — подгонял Робин.
— Я начну, когда буду готов! И ни одной проклятой секундой раньше! А теперь отодвинься от меня, парень!
Робин отступил, но остался достаточно близко, чтобы наблюдать.
Некоторые другие держали Баки за руки, его голову и туловище, прижимая их к земле, а большинство из них, даже жертвы маски Иова, сгрудились вокруг. Хьюг взглянул на нож у себя в руке, он дрожал, и дрожь не прекращалась. Прежде чем нервы у него окончательно сдали, он склонился вперед и прижал горячее лезвие к краю раны.
Брызнула зараженная жидкость. Тело Баки дернулось, и мальчик завыл от боли. — Прижимайте его сильнее! — закричал Хьюг. — Держите его, черт подери! — Мальчишки в борьбе старались сдержать его, и даже Полу было трудно удержать дергающиеся ноги. Нож Хьюга пошел глубже, и крик Баки отражался от стен.
Робин закричал: — Ты убиваешь его! — Но Хьюг не обратил внимания.
Он схватил банку с самогоном и стал его брызгать вокруг и внутрь гноящейся раны. Теперь мальчишкам было проще удерживать Баки. Хьюг стал снова вводить зонд, его собственное сердце колотилось, как будто вот-вот вырвется из груди.
— Я не вижу пулю! — сказал Хьюг. — Она ушла слишком глубоко! — Кровь выбивалась струйкой, густая и темно-красная. Он выбрал осколки кости из разбитого ребра. Ниже лезвия билась и пульсировала красная губчатая масса легкого. — Держите, прижимайте его крепче, ради Бога! — кричал он. Лезвие было слишком широким, это был не хирургический инструмент, это был инструмент мясника. — Я не могу сделать это! Я не могу! — взвыл он и отбросил нож.
Робин прижал дуло пистолета к его черепу. — Убирай ее оттуда, и все!
