Девочка начинает вдруг дрожать от волнения и не может выговорить ни слова. Младшая еще крепче прижимается к ней: — Что же… что?
— И тут она сказала: «Ведь у меня ребенок от тебя».
Младшая вся вскидывается: — Ребенок? Ребенок? Этого быть не может!
— Она так сказала.
— Тебе послышалось.
— Нет! Нет! Он тоже, вот как ты, крикнул: «Ребенок?» Она все молчала, а потом говорит: «Что теперь будет?» Ну, и тут…
— Что?
— Тут ты кашлянула, и я убежала.
Младшая растерянно смотрит прямо перед собой: — Ребенок! Этого быть не может. Где же у нее ребенок?
— Не знаю. Вот этого-то я и не могу понять.
— Может быть, где-нибудь дома… раньше, чем она поступила к нам. Мама, конечно, не позволила ей взять его с собой из-за нас. Потому она такая грустная.
— Чепуха! Ведь тогда она даже не знала Отто.
Они умолкают, долго думают, но не находят разгадки. Это их мучит. Первой заговаривает младшая:
— Ребенок, — этого быть не может! Откуда у нее возьмется ребенок? Она ведь не замужем, а только у замужних бывают дети, это я знаю наверное.
— Может быть, она была замужем.
— Не говори глупостей, не за Отто же!
— Но откуда же…
Девочки растерянно глядят друг на друга.
— Бедная фройлейн, — печально говорит одна из них. То и дело срываются с их уст эти слова со вздохом глубокого сострадания. И тут же снова вспыхивает любопытство.
— Как ты думаешь — девочка или мальчик?
— Почем я знаю?
— А если… если бы ее спросить… осторожненько?..
— Ты с ума сошла!
— Почему? Она ведь такая добрая.
— Разве это можно? Нам о таких вещах не говорят. От нас все скрывают. Когда мы входим в комнату, они обрывают разговор и начинают болтать всякие глупости с нами, как будто мы маленькие дети, а ведь мне уже тринадцать лет. Зачем же их спрашивать? Нам все равно скажут неправду.
— А как мне хочется узнать!
— А мне, думаешь, не хочется?
— Знаешь… что мне совсем непонятно, это — что Отто ничего не знал. Всякий знает, что у него есть ребенок, как всякий знает, что у него есть родители.
— Он представляется, негодяй, он вечно представляется.
— Но не в таких же делах. Только… только… когда он хочет нас надуть…
Входит фройлейн. Они сразу умолкают и делают вид, что занимаются. Но украдкой они искоса поглядывают на нее. Ее глаза как будто покраснели, голос еще тише, чем обычно, и дрожит. Присмиревшие девочки смотрят на нее с благоговейным трепетом. Их не покидает мысль: «У нее ребенок, потому она такая печальная». И мало-помалу ее печаль передается им.
На другой день, за обедом, они узнают неожиданную новость: Отто оставляет их дом. Он заявил дяде, что экзамены на носу и он должен усиленно готовиться, а тут ему мешают работать. Он снимет себе где-нибудь комнату на один-два месяца, пока не кончатся экзамены.
