Единственным местом, которое не просматривалось и не прослушивалось, была его кровать и небольшое пространство около нее. Куинн не хотел, чтобы за ним наблюдали в часы отдыха, поэтому ему приходилось время от времени убирать из этой зоны «жучки». Но сейчас он не мог увести Ариану в это безопасное место.
Шагнув к ней ближе, Куинн заставил Ариану прижаться к стене. Ари нервно вздохнула, но ее глаза продолжали внимательно вглядываться в его лицо.
Он опустил голову. Его щека почти коснулась щеки Арианы, и Куинн ощутил исходящее от ее тела тепло. Без сомнения, Ари находилась на грани истерики, и в ее груди и горле даже слышались едва различимые клокочущие звуки. Куинн осторожно провел, словно мазнул, своими губами по ее губам. Его вдруг охватила чувственная жажда, такая сильная, что он с трудом сдерживался. Поколебавшись мгновение, он снова прижался к ее рту губами, но теперь сильнее, настойчивее. И тут произошла химическая реакция.
Он целовал Ариану, и она целовала его в ответ. В это мгновение Куинн осознал, что и в ней дремала жажда близости, та же, что и в нем. Теперь, когда ему дали зеленый свет, он опустил руки, положил ладони на ее талию и чуть сильнее прижал Ари к стене. Она не сопротивлялась, и ее тело сделалось мягче и податливее. Колено Куинна скользнуло между ее ног. Его язык сплетался с ее языком, и Куинн вдруг уловил исходящий от Арианы страх. Страх, который был запрятан глубоко внутри.
Она до крайности возбуждала Куинна, в ней было что-то, что воздействовало на разные уровни жившего в нем существа. Она обладала несомненным мужеством, но в то же время была ранимой. Чтобы обрести какую-то более устойчивую почву под ногами, чем та, которую могла предоставить ей семья, Ариана и отправилась в Вермонт. Куинну хотелось узнать ее, понять сущность живших в ней противоречий.
Искушение было слишком сильно. Куинн с превеликим удовольствием воплотил бы в действие все свои мечты и фантазии, поселившиеся в его голове с момента встречи с Арианой. Даже Деймон одобрил бы это и поаплодировал бы ему. Но Куинн не мог в отношениях с ней перейти определенную грань, Ариана заслуживала лучшего.
Его язык все еще продолжал исследовать мягкую, нежную плоть ее рта, ее пальцы пока все еще играли с его волосами, но Куинн знал, что через мгновение все должно прекратиться. Желание пожирало его, жар поднимался по венам, но Куинн нашел в себе силы и наконец прервал это безумие. Ее затуманившиеся глаза смотрели на него из-под отяжелевших век.
