— И когда же тебя осенило? — буркнула принцесса.
— В усыпальнице, — лицо Удо вновь стало жестким, — когда решетку кувалдами разносили, а она кричала.
— Ты тоже слышал?! — вскинулся Дуглас. — Я думал, только я с ума схожу, значит, тогда ты…
— Понял я раньше, — уставился в свой стакан Удо, — то есть понял Рихард…
— Так вот вы о чем у Святой Мартины шептались, — начал Темплтон и оборвал сам себя. — Я еду с тобой. Вместе влипли, вместе и вылипать станем.
— Нет. — Удо и раньше походил на брата, сейчас он стал его отражением, только родинки на щеке не хватало. — Ты останешься. Пока остаются Ее Высочество и Робер. Я бы тоже…
— Куда ты поедешь? — перебила Матильда. — Дуглас, разливай, не копить же.
— Куда? — переспросил Борн. — Для начала в Придду. Альдо не считает север великой Талигойей, значит, я могу туда изгнаться.
— Собрался сдаться Волку? — не очень уверенно спросил Дуглас. — Ты до него не доберешься.
— Захочу, доберусь, — заверил Суза-Муза. — Ноймар не Бергмарк, а Рудольф не дурак.
— А ты хочешь? — Тюрэгвизэ привычно горчила, последняя память о настоящем доме. — Может, в Сакаци?
— Нет. — Когда смотрят такими глазами, уговаривать бесполезно. — До гробницы Октавии я бы просто сбежал, а сейчас поздно под корягу лезть.
— Ты недоговариваешь. — Темплтон казался обиженным. У Дугласа всегда что на уме, то и на языке, или это было раньше?
— Недоговариваю. — Удо устало улыбнулся. — Все даже Эсперадору на морском берегу вслух не скажешь.
— Адриановы комментарии, — блеснула знаниями Матильда, — их только олларианцы признают.
— Я тоже признаю. — Щека Удо дернулась. — Я после Рихарда много чего признал.
— Ты собирался рассказать про Медузу. — Матильда сунула в руку Темплтону стакан. — И вообще, мы пьем или нет?
— Ваше здоровье, Ваше Высочество, — провозгласил Удо. — Будьте счастливы.
— Обязательно буду, — согласилась вдова. — Удо, можешь без оговорок. Ты заговорил с Альдо по-медузьи, потому что по-человечески он не понимает. Так?
— Он обалдел от короны, — тихо сказал Борн, — я решил вылить на него ведро воды, пока этого не сделали Савиньяки с фок Варзов. Все сложилось один к одному: моя должность, малые обеды, рассказы Дика… Самым трудным было оставить вне подозрений Придда.
— Вассал Дома Волн защищает сюзерена, — буркнул Темплтон, — ну и на кой? Случись что, Спрут тебе поможет, как его папенька Карлу и Эгмонту.
— Это его дело, — отмахнулся Суза-Муза, — я за других прятаться не намерен. Будь хоть какая-то возможность, Дикон обвинил бы Валентина. Окделлу могли поверить.
