— Ты снова стала самой собой. Растерянной и испуганной. "Остановилось сердце. Легкая смерть. Я такой не заслужил". "И что мне делать?" "Не знаю".
— И я спросила: "Можно, я не буду просыпаться? Впаду в летаргический сон, такое бывает". Наши ноги и бедра уже во льду. Это уже было — во сне про вершину горы. Кошмар — когда не дотянуться, не дотронуться… "Ты проснешься". Ты говоришь уверенно. Наши переплетенные пальцы покрылись корочкой инея. "Я не хочу отпускать тебя. Я не отпущу тебя!" "Не отпускай, — ты вдруг улыбаешься, светло, как ребенок. Делаешь шаг вперед, и лед — это снова вода, только очень горячая. Почти кипяток. — В тебе найдется место для моей души? Ты пустишь меня?" ***
— Теперь ты меня никогда-никогда не оставишь?
— Теперь не смогу. Но ведь и ты не сможешь уйти, если захочешь?.
— Я не захочу.
Эпилог
Проходит время, и одно все труднее отделить от другого.
Я все больше становлюсь ею, или все больше становлюсь им. Зато психушка, пожалуй, мне не грозит.
Даже воспоминания становятся общими. От нее в них радость и свет. От него — глубина и боль. Раздвоение личности — тяжелая болезнь, но слияние личностей — нечто совершенное. Как совершенен мизинец на моей левой ступне.
И это не конец ("стали жить-поживать… и умерли в один день"), но начало.
