— И что же мне у тебя спросить?
Я погладил тебя по щеке. Убрал налипшие на лоб волосы. Кажется, тоже опьянел, касаясь тебя. Даже голова начала кружиться.
— Ну, спроси, как я к тебе отношусь. Я отвечу. Все-все расскажу.
— И как?
— Ты у меня здесь, — дотронулась до груди. — И во всем теле тоже. По венам течешь ты, и кости тоже ты. Я тебя даже не люблю, потому что как можно любить себя?
— Можно. Нарциссизм называется.
— Не-е, я не нарцисс. Я нормальная.
Ты притянула меня к себе и принялась целовать в шею, гладить затылок… покусывать ухо. И это было уже нечто большее, чем проявление нежности. Я попытался аккуратно отстраниться, но ты не пустила. Даже заурчала, как голодная кошка. Перед глазами была родинка у тебя на ключице — в ней для меня сосредоточилась вся эротика вселенной. Но при этом я был искренне благодарен героину за пониженную чувственность. Благодаря которой сумел отвести взгляд и напрячься во второй попытке разомкнуть твой плен.
— Прекрати! Мы, кажется, об этом говорили! — Ты закрываешь поцелуем мне рот, но я вырываюсь. — Я болен, и меньше всего на свете хочу заразить тебя.
— Я знаю, мне все равно… Подумай сам, глупенький, я не смогу жить после тебя, так зачем беречься…
Я отодвинулся еще резче и, не удержавшись, рухнул с кровати. Взвыл от боли: синяки еще не зажили. Глупее ситуации не придумаешь.
— Ты в порядке? Не сильно ударился?..
Твое сочувственное лицо нависло над моим. Рот приоткрыт виновато, но в глазах лихорадочный блеск. Я чертыхнулся сквозь зубы.
*** — Да, я могу быть весьма настойчивой. В тот раз, пожалуй, слегка перегнула палку. Делай скидку на алкоголь.
— Ничего себе слегка! Да я от тебя минут десять по всей квартире спасался, ощущая себя католическим монахом при встрече с суккубом. Надо сказать, не характерное для меня амплуа.
— Наконец ты заявил, что, если я не утихну, ты уйдешь, прямо сейчас. И никогда не вернешься. Что у тебя и так еле хватает сил справляться с собственной природой, а тут еще мое внезапно прорезавшееся нимфоманство. На нимфоманку я сильно обиделась. А ты и правда смог бы уйти?
— Смог. Сидел бы под дверью до утра в ожидании, пока ты протрезвеешь. Но этого не понадобилось, к счастью. Испугавшись моей угрозы, ты стихла и съежилась. Дала себя уложить и укутать одеялом по самый нос. ***
— Ты не переживай. Можешь найти себе мужчину и спать с ним. Я не против. Меня это не обидит.
— Зато я против. Это будет предательством. Не тебя — себя самой. Тело принадлежит одному, а все остальное другому?
