— Послушай, а ты был уверен, что их жизни сложатся именно так, как ты им расписывал?
— Конечно, нет. Как в этом можно быть уверенным? Возможно, Клоун стал бы главврачом клиники, респектабельным и вальяжным. А жену-стерву сменил на молоденькую ассистентку, которая и пикнуть поперек боится. А Скоба вспоминал бы не только Анталию, а Гоа и Марокко. Они ведь были ребята с мозгами и амбициями. Перевернуть мир — вряд ли, но прожить успешно с обывательской точки зрения, почему бы и нет? Только ведь и такие жизни — по сути, бессмыслица и дерьмо.
— Но… — ты хотела что-то возразить, но я прижал ладонь к твоим губам.
— Тсс… Потом. Вот и они!
К нам приближались сразу оба. Видимо, пересеклись у входа в парк. Мне было интересно, какими ты их увидишь и что о них подумаешь. Скоба — высокий и костлявый, с вытянутым треугольным лицом, в новой и модной куртке, но заляпанной грязью и сидевшей мешком. Глаза глубоко запавшие и мертвые — в смысле, никакие — выражения не уловить. Не зеркало души, а тонированные стекла, за которыми та самая душа прячется. Клоун выглядел хуже и меня, и Скобы. Он обрюзг, что-то творилось с кожей — была усыпана бурыми пятнами, отсутствовали два передних зуба. Короче, красавчик.
Гораздо больше, чем мои синяки, их поразило твое присутствие. Они ничего не сказали на этот счет, лишь выразительно посмотрели. Да так, что ты впилась в мою ладонь, словно опасаясь, что я брошу тебя с этими человекоподобными существами и растворюсь в осеннем сумраке.
Не сговариваясь, мы направились в один из недостроев — заброшенное здание завода. Мы частенько там кололись, если не в лом было добираться. Ходьбы от парка минут двадцать, но тащить тебя в какой-нибудь воняющий мочой подъезд, где каждый проходящий мимо жилец будет смотреть именно на тебя, грозясь вызвать милицию, очень уж не хотелось.
Когда мы добрели и, протиснувшись в дыру в проволочном заборе, уселись на обломок бетонной плиты, Клоун достал пакет с заветным порошком, шприцы, ложку и зажигалку.
— Дозы три, а не четыре, — сообщил он, разорвав долгое молчание.
— Мне не надо, — поспешно сказала ты.
— Может, хоть познакомишь?
Пальцы плохо слушались. Мелькнула мысль попросить тебя помочь, но от нее стало мерзко.
— А тебе есть какое-то дело?
С третьей попытки укололся в шею, туда, где под кожей прощупывается вена. Встретив приход, переставая ощущать боль, блаженно откинулся назад и закрыл глаза.
— Я Алина, Аля.
Твой голос доносился издалека, с другого конца света… с края галактики. Я подался к нему через всю вселенную, на ощупь, как растение к свету. Положил голову на твои колени. Тепло и покой исходили от них, и еще почему-то запах сухого меха. Ты убрала волосы с моего лба и принялась рисовать на нем иероглифы, слегка касаясь подушечками пальцев.
