— А теперь, Маркус, расскажи нам о себе.
— А что вы хотели бы узнать? — спросил он. Декс задал бы тот же самый вопрос, но совершенно другим тоном.
— Что угодно. Мы ведь хотим узнать тебя поближе.
— Ну… Я родом из Монтаны. Учился в Джорджтауне. Теперь работаю в сфере маркетинга. Дурацкая работа. Вот и все.
Мама приподняла брови и заметно расслабилась.
— Маркетинг? Это интересно.
— Ничего интересного, — сказал Маркус. — Но это заработок. Всего лишь.
— Я никогда не бывал в Монтане, — заметил Джереми.
— И я, — подхватила Лорен.
— Ты вообще хоть из Индианы-то выезжала? — чуть слышно пробормотала я. И прежде чем она успела поведать нам о том, как в детстве ездила на Гранд-Каньон, я спросила: — Что у нас на ужин?
— Лазанья. Мы с мамой вместе ее готовили, — сказала Лорен.
— Вы с мамой?
Лорен не поняла.
— Ну да. Можно я буду считать тебя своей сестрой? Это просто потрясающе. У меня ведь никогда не было сестры.
— Нуда, — эхом повторила я.
— Маркус, а у тебя есть братья и сестры? — спросила мама.
— Да. Брат.
— Старше или младше?
— На четыре года старше.
— Как мило.
Маркус вымученно улыбнулся и сделал глоток. Я вдруг вспомнила, как сильно мне хотелось его поцеловать тем вечером, на вечеринке в честь дня рождения Рейчел, когда я наблюдала за ним в баре. Куда ушли те чувства теперь?
Слава Богу, предварительная беседа была, наконец, закончена, и мы вшестером прошествовали в столовую. Сервант был отполирован до блеска и битком набит фарфором и хрусталем.
— Садитесь. Маркус, можешь располагаться здесь. — Мама указала на то место, где прежде сидел Декс. Я заметила, как в ее глазах скользнула скорбь. Она скучала по Дексу. Потом скорбь сменилась решимостью.
Но, несмотря на все ее усилия, ужин получился тягостным. Родители задавали какие-то глупые вопросы, а Маркус односложно отвечал и жадно поглощал пиво. А потом сказал фразу, которая наверняка войдет в историю.
Началось с того, что Джереми заговорил об одном из своих пациентов, пожилом мужчине, который бросил жену ради какой-то девчонки. Его младшему сыну было тридцать два.
— Какой стыд, — сказала Лорен.
— Ужас, — добавила мама.
Даже отец, у которого, как я подозревала, рыльце было в пуху, с очевидным отвращением потряс головой.
Но Маркус не поддержал компанию и не стал выражать свое неодобрение вместе со всеми. Лучше бы он просто промолчал — до сих пор ему это так хорошо удавалось. Вместо этого он ляпнул:
— Тридцать два? Думаю, что в таком случае моя следующая жена еще не родилась на свет.
