— Ты рядом, а я до сих пор не знаю, кто такие белу.
— Смотри. Что может быть лучше глаз?
— Иногда мне кажется, что лучше уши, — слегка обиделся Сашка. — Остается надеяться, что обо всем расскажет кто-то другой. Например, Леганд.
— Никто не скажет тебе больше, чем ты можешь понять и увидеть сам. — Лукус поднял мешок. — Спускаемся!
— Но ведь дорога теперь закрыта? — удивился Сашка.
— Закрыта? — не понял Лукус. — Ты способен их чувствовать?
— Думаю, да, — ответил Сашка, вздрогнув.
— Как ты слышишь их?
— Ты чувствуешь, как Алатель нагревает твою голову?
— Да.
— А меня жжет с их стороны. Только холодом.
— В битве с врагами ты рискуешь замерзнуть, — засмеялся Лукус. — Мы пойдем за ними. У нас нет другого пути.
Миновало еще три дня. Время от времени Лукус внимательно смотрел на Сашку. Тот успокаивающе качал головой. Враги опережали их и удалялись. Опасность становилась все менее различимой. Первое время спутникам приходилось бежать вдоль воды, затем лес стал отступать и ручей превратился в болото.
— Это южная топь, — предупредил Лукус, обернувшись. — Она не менее опасна, чем лес. Но здесь мы пройдем. Болотные твари боятся гор. Остался один день, и мы окажемся на равнине Уйкеас — в краю свободных охотников. Там сравнительно безопасно, хотя теперь мне уже так не кажется.
Этот день оказался тяжелее, чем все предыдущие. Лес уходил все дальше к югу, превращаясь в зеленую полосу на горизонте. Линия гор плавно заворачивала к востоку. Между обрывающимися отвесной стеной скалами и лесом лежало болото. Запах гнили переполнял воздух. Что-то вспучивалось, дрожало и ухало в трясине. Бурлил газ в мутных лужах. Тоскливый вой доносился из туманного марева. Остановиться и передохнуть было негде. Спутникам все еще удавалось найти среди обломков камней опору для ног, но трясина подступала вплотную, и то и дело под ногами оказывалась либо зловонная жижа, либо раскачивающийся ковер болотной травы. Хорошо еще, что гудевшие в воздухе насекомые не садились на лицо и руки путников. Лукус и для этого случая знал спасительную траву. Вечером, когда они наконец поднялись по косогору на твердую землю, Сашка впервые был вымотан по-настоящему. Ему почти не удавалось найти источник силы в царстве гниющей плоти.
— Скоро привал, — сказал Лукус, когда воздух вокруг стал свежим, а холмистая равнина с высокой травой и отдельно стоящими группами кряжистых деревьев начала погружаться в вечерний мрак.
Они остановились в тени небольшой рощи и развели укромный огонь. Сашка подошел к дереву, потрогал ствол, покрытый чешуей растрескавшейся коры, погладил темно-зеленые треугольные листья. Втянул в себя терпкий запах, странным образом что-то напомнивший ему.
