А теперь привязать к люстре веревку и ни о чем больше не думать – думать нельзя, думать страшно, можно ведь и передумать…
Высокий потолок, роста не хватает, как это трудно! Финтифлюшки хрустальные звенят, звенят… Перестали звенеть – тишина. Это аппарат вылетел. Поднять? Нет смысла, нет смысла: смерть – тишина, вечная тишина. Она знает, что такое тишина, не боится ее и любит, вот только сейчас…
– Ты думаешь, мне не страшно? – пожаловалась она Алене и не услышала своего голоса. А у той-то лицо исказилось, словно от боли, – ей тоже страшно, значит, все правильно, верный выбрала путь, справедливое наказание. – Страшно. Но еще страшнее будет тебе.
Решиться и шагнуть. Решиться и сделать… Как трудно, как страшно! Отменить нельзя. Нельзя, нельзя! Это не сон, и никто не разбудит.
– Пора!
Люба сделала петлю из свободного конца веревки, просунула голову.
– Все! Меня зовут Люба. Я тебя никогда не прощу!
Он думал, что у него в запасе еще сутки. Не бог весть что, конечно, но все-таки. Он думал, что Алена приедет только завтра, и значит, есть еще немного времени для того, чтобы найти выход из положения. Он надеялся, что выход найдется, и, наверное, так бы и произошло, если бы Алена не приехала на целые сутки раньше.
Звонку ее он не очень удивился. Да что там не удивился – он его ждал. Только не сегодня, а завтра. Ждал и боялся. И вот она позвонила и попросила помочь, сказала, что в ее квартире творится нечто странное и что ей страшно.
Страшно! А ему не страшно! Нечто странное творится во всей его жизни. Но надо ехать спасать Алену. Кто его-то спасет?
С ее звонка прошел уже час – пора, давно пора заставить себя подняться с дивана, собраться и отправиться в путь – навстречу опасной неизвестности. Чужая квартира, в которой он спрятался, словно в норе, никак не хотела его отпускать. Уже три дня Валерий не выходил из дому. Все необходимое привозила ему Галина, его секретарша. Только она знала, что он в городе. Только она видела его дрожащим и жалким – для всех остальных он уехал в Египет. Египет придумала Галина, эту нору сняла ему тоже Галина. Надежная и своя – ей можно довериться, перед ней не стыдно. Да, главное – не стыдно. Перед Аленой было бы стыдно так бледнеть и вздрагивать от каждого шороха, а перед Галиной нисколько.
Галина поймет, Галина утешит, с Галиной можно совсем не церемониться. Он и не церемонился, он ей все рассказал. Приехал к ней домой избитый, дрожащий от только что пережитого ужаса и все рассказал.
