Я не покорилась его силе, не дала придавить себя и лишить воли. Наоборот, я тянулась к нему, стремилась вверх, обвив его ногами. Он нежно гладил меня, изучая пальцами изгибы моего тела. Рука его то и дело задерживалась, прикасаясь к потаенным местам; от этих прикосновений у меня захватывало дух. Я чувствовала, как мы сливаемся в единое целое, мне казалось, что я не могу уже обходиться без него, но чувство это не рождало зависимости, наоборот, я испытывала ощущение безграничной свободы. Лаская губами его губы, я испытывала такое удовольствие, что сознание почти покинуло меня, и казалось, будто мир уносится куда-то, оставляя нас наедине, чтобы мы могли всецело насладиться друг другом.
Когда я выскользнула из его объятий, комната кружилась у меня перед глазами. Я поднялась на ноги, которые практически не держали меня, и сделала несколько неверных шагов по направлению к столу. Сердце неистово билось, грозя выскочить из грудной клетки. От его бешеной скачки болела грудь. Я не могу этого сделать, нельзя. Но мне так хотелось. Никогда так сильно ничего не хотела. Он встал с пола вслед за мной и стоял, глядя на меня и улыбаясь. В глазах его снова горел обычный огонек.
— Что-то не так?
Я сердито плюхнулась на стул, не в силах что-либо сказать и тихо ненавидя себя за это. Тело все еще болело от усилий, которые пришлось приложить, чтобы освободиться от объятий Шея.
— А, понятно, — сказал он, и улыбка на его лице померкла. — Правила поцелуев и твоя неизбежная свадьба. Когда она, кстати, напомни мне?
— В день Самайна, — ответила я, и сердце защемило от осознания, что до праздника остались считаные дни.
— Сам… Как? — попытался повторить трудное слово Шей. — Думаешь, я знаю, когда это?
Я вырвала из блокнота листок, скомкала и бросила в него.
— Для парня, имя которого у большинства ассоциируется с известной частью тела, слишком патетический вопрос.
Он поднял с пола скомканный листок и бросил его в ближайшую корзинку для мусора.
— То, что у меня ирландское имя, еще не повод быть экспертом во всех древних языках.
— Ну, латынь же ты знаешь, — возразила я.
— Ну, может, поэтому у меня и не было времени выучить остальные, — парировал он.
— Да, вполне возможно, — согласилась я. — Самайн.
— Ну, хорошо, Самайн, — сказал Шей. На этот раз он произнес название правильно. — День твоей свадьбы. Какое это число?
— Тридцать первое октября.
— Хэллоуин? — спросил он хмуро. — Как романтично.
— Хэллоуин — ерунда, а вот Самайн — серьезный праздник, — сказала я, бросая на него предостерегающий взгляд, который он проигнорировал. — И важен он тем, что…
