— Ясно, папа. Дядя Скавронов хорошо придумал.
— Хорошо, да не дюже. Сделаем триста штук, как подрядились, все забудем и заживем, как Русаковы.
Отец достал из мешка жестяной кожух с прорезью для слюдяного окошка. В мешке было пятьдесят таких кожухов. Митя нацелился покрасить их в один вечер, а не тут-то было. Сперва с жести приходилось сдирать ржавые пятна наждачной бумагой, а то и напильником. Потом выравнивать молотком вмятины. Потом начиналась кропотливая шпаклевка. Просохший кожух зачищался шкуркой, и только после всего этого можно было брать в руки кисть.
Работа оказалась пыльная, грязная и, главное, муторная. Старая, стасканная невесть откуда мятая жесть требовала большой сноровки, от неловкого удара шов расходился, после первой шпаклевки отцу пришлось все переделывать; он накладывал замазку и ругался:
— Кровь из носу, а чтобы через пять дней все было покрашено.
Домой Митя вернулся поздно вечером. Мама скорбно глядела на сатин.
При папе она через силу радовалась, а Мити не стеснялась. «Наверное, — думал он, — материал слишком дорогой. Наверное, мама стыдится надевать на себя эту красоту, опасается огорчать окружающих. Она и Нюру учила: „Не хвастай на зависть, а хвастай на радость“».
Стукнула дверь в коридоре. Вернулся папа, возбужденный и немного растерянный.
— Чего еще? — спросила Клаша.
— Сейчас увидишь. Еще премию выдали. Гляди, Митька, какая игрушка.
Он выложил на стол вороненый наган и высыпал горсть тупоносых патронов.
— А вот и приклад. Теперь никакая Магдалина Аркадьевна не страшна! Э-э нет, Митя! Руками не хватать! Заряжено!
— Куда еще тебя? — Клаша насторожилась.
— В заградительный отряд. Командировка. Начальник заградительного отряда.
Клаша грузно села.
— Да ты не переживай. Дней на пять от силы. Не один я еду. Кулаков ловить. Чтобы хлеб не увозили. Вот он, мандат, если не веришь.
— Можно, папа, и я с тобой? — спросил Митя.
— А у тебя наган есть?
— У меня пугач.
— Тогда дома сиди. Мамку пугай… Клаша, собери чего-нибудь пожевать на первое время. К шести утра.
Роман Гаврилович не приехал ни через пять дней, ни через десять. И Митя храбро принялся красить кожуха в одиночку. Вскоре он перешел на упрощенную технологию: сперва прекратил выправлять неровности, затем отменил очистку ржавчины (она и так отваливалась), потом сэкономил время на шпаклевке, и после пятнадцатого кожуха ему показалась достаточной одна-единственная операция — окраска. Увеличив производительность труда примерно на триста процентов, Митя закончил окраску с такой быстротой, что проницательная мама ничего не заметила. Спросила только: «Что это от тебя скипидаром воняет?» — и побежала в кухню, так что ответа придумывать не пришлось.
