– Мамочка, а семьдесят копеек – это много или мало? – спросил он тогда.
– А это как смотреть. Если покупать пальто или шапку, то этого мало. А если хлеб, молоко и картошку – то много.
– Мамочка, я хочу лопатку! Она стоит как картошка, молоко и хлеб! Мы можем такую купить?
– Можем! Вот снег выпадет, и купим!
И вот снег выпал, а Васька заболел! И не до лопатки им было совсем. У Васьки увеличились миндалины, и врач не разрешала ему гулять. Даже в поликлинику они не ходили. Врач и сестра приходили к нему домой сами.
– Мам, лопатку хочу!
– Вася, поправишься и купим!
Васька горько вздыхал: почему-то он никак не поправлялся. Более того, врач, последний раз осмотрев его горло, сказала маме:
– Надо делать операцию.
Мама заплакала, а глядя на нее, и Васька захныкал.
Вечером мама, вытирая глаза платочком, рассказывала папе, что Ваське придется удалять миндалины. Родители обсуждали этот вопрос весь вечер, а Васька загрустил не на шутку: покупка лопатки, похоже, откладывалась на неопределенный срок.
Потом Ваську положили в больницу, и мамы рядом не было. Он от горя забыл на какое-то время про свою мечту. Потом было много страха и боли и слез в подушку.
А затем Ваську выписали из больницы. Его забирали мама и папа. Васька думал, что он уже поправился и пойдет сразу гулять, но его завернули в сто одежек, у самого больничного крыльца посадили в такси, и Ваське было видно только низкое хмурое небо в окошке и голые ветки деревьев, которые росли вдоль дороги.
– Васька, миленький! Про «гулять» пока не может быть и речи! Надо посидеть дома. Ты же слышал, что тетя врач сказала?! А потом будешь много гулять.
– И ты купишь мне лопатку?
– Конечно! Правда, сынок, зима-то почти кончилась, пока ты в больнице лежал, и копать этой лопаткой уже нечего, уже надо покупать лопатку другую – скоро можно будет песок копать!
– Не хочу другую! Хочу эту!
– Да купим и эту!
– Я так хочу ее, мамочка! Она деревянная, беленькая и пахнет лесом! Правда! Я у Вовки из седьмой квартиры ее нюхал.
Это добило маму, и в тот же день она принесла из магазина долгожданную игрушку.
* * *
– Дашка! Ты знаешь, я так истомился в ожидании, что из рук не выпускал эту лопатку, на черенке которой папа написал химическим карандашом «Вася Зиновьев», чтобы не перепутать с чужими. Но снегу больше не было! Дашка! Я даже в кровать ее утаскивал!
– Кого? – вздрогнула от неожиданности Дарья.
– Лопатку!
– Значит, я – лопатка! Со мной ты тоже спишь!
– Даш! Не сплю! Что ты! Я люблю тебя. Я тебя обожаю...
