Среди приверженцев Корнилова в Петрограде были и трехсторонние провокаторы: от Керенского, от Советов, от большевиков. Об аморфной петроградской «организации», так и не оказавшей корниловцам-армейцам никакой действенной помощи, Деникин пишет: «Состав ее был немногочисленным и чрезвычайно пестрым; политическая программа весьма растяжима, и даже само наименование группы не выражало точно существа политических взглядов ее членов, так как, по словам руководителя группы, „в республиканском центре разговоров о будущей структуре России не поднималось; казалось естественным, что Россия должна быть республиканской, отсюда и пошло название Республиканский центр“» (разрядка моя. Д. Ш.).
При приеме в организацию «„никого не спрашивали, во что веруешь; достаточно было заявления, о желании борьбы с большевизмом и о сохранении армии“. Первоначально руководители Республиканского центра ставили себе целью „помощь Временному правительству, создав для него общественную поддержку путем печати, собраний и проч.“, потом, убедившись в полном бессилии правительства, приступили к борьбе с ним, участвуя в подготовке переворота».
К концу августа Республиканский центр числил в Петрограде до 4 тысяч человек и располагал известными средствами, предоставленными ему рядом состоятельных лиц. Кроме этой расплывчатой группы, организационно почти не оформленной, существовал еще Главный комитет офицерского союза с конспиративным центром во главе. О нем генерал Деникин говорит: «Не задаваясь никакими политическими программами, комитет этот поставил себе целью подготовить в армии почву и силу для введения диктатуры — единственного средства, которое, по мнению офицерства, могло еще спасти страну».
Работа комитета в основном велась незаконспирированно. Временное правительство знало о ней и относилось к ней отрицательно; Керенский и Брусилов (до вступления Корнилова в должность Верховного главнокомандующего) попытались даже связать работу Главного комитета офицерского союза с… Советами рабочих и солдатских депутатов, так что к моменту выступления Корнилова офицерский союз не располагал ничем, кроме намерений и предполагаемого сочувствия фронтовых офицеров. Генерал Деникин, перечисляя имевшиеся, по его убеждению, в августе 1917 года «реальные средства в руках тех, кто хотел перестроить тонувшую в дебрях внутренних противоречий верховную власть, чтобы спасти страну от большевизма», заключает: «Но в пределах этих ничтожных технических средств всякая активная и тем более насильственная борьба была заранее обречена на неуспех, если она не имела широкого общественного основания».
