- Вы в школе устройство машин проходили? - спросил я, зайдя с другой стороны.
- А как же! - гордо ответила Вера, цепляя с дощечки очередной кусок рыбы. - Проходили.
- И оценки ставят?
- Ставят…, - с оттенком недоумения нахмурилась она. - Как же без оценок?
- И что у тебя по устройству машин было? - спросил я напрямую.
- Что надо, то и было, - сразу насупилась она, зацепила белыми зубами рыбу с вилки и начала подчеркнуто тщательно ее пережевывать.
Я решил не добивать ее, потому что тема оценок по «Теории машин и механизмов» ее явно не вдохновляла на продолжение беседы, и тоже вернулся к обеду. Так, в сосредоточенном молчании, мы доели наш обед, после чего легальные поводы не возвращаться на борт шхуны были окончательно исчерпаны. Вера это поняла, потому что вздохнула, подхватила с земли стоящий между ног ранец, и спросила:
- Пойдем, что ли?
- Пойдем. - кивнул я. - Чего тянуть? Чему быть, того не миновать.
Я тоже закинул ранец на плечо, и пошел следом за решительно зашагавшей девочкой. Мы прошли «рыбацкий сектор» гавани, затем потянулись пирсы, к которым были пришвартованы суда побольше. Стояли они плотно, одно за другим. На некоторые как раз грузили товар с помощью примитивных кранов с приводом от ручных лебедок, на иных шла приборка и покраска, а на некоторых палубы были пустынны.
- Вера, а в судах ты разбираешься? - спросил я.
- А как же? - даже удивилась она вопросу. - У нашей семьи вся торговля морем всегда была. Как мне не разбираться?
- Так просвети тогда, как что называется, чтобы мне совсем дураком не выглядеть, - попросил ее я. - Вон та большая посудина как называется?
Я показал на судно метров пятидесяти в длину, широкое, с тремя мачтами и длинной надстройкой на палубе. На корме его красовалась надпись белым по черному: «Нарвал».
- Это барк, - сразу сказала она. - Принадлежит Христианскому Промышленному Дому, доставляет всякий товар с Большого острова. Больше этих судов и не строят ничего.
- А вот это что?
Палец мой указал на одномачтовое суденышко метров пятнадцати, или чуть больше, в длину, на корме которого сидел, свесив босые ноги за борт, матрос в белых холщовых портках и удил рыбу с борта.
- Шлюп, - ответила Вера. - Видишь, какой он широкий и развалистый в миделе? Если бы он был уже и нос острее, то была бы яхта. Да, и у яхты водоизмещение поменьше, с грузом они не ходят. Корпус узкий, нос острый, а у шлюпа - все как у земляной шаланды.
- А как они ходят? - уточнил я. - Ну, яхты, я имею ввиду.
