1 мая 2001 года во французской газете Le Monde было опубликовано мое интервью. Я потребовала, чтобы Сербия немедленно выдала Милошевича и других обвиняемых, а также, чтобы международное сообщество (читай — Франция, ведь я давала интервью французской газете) усилило давление на Белград. Это интервью в значительной степени повлияло на встречу, которая состоялась у меня в Париже на следующий день. Мне предстояло встретиться с министром иностранных дел Юбером Ведрином и министром обороны Аленом Ришаром. Оба были очень недовольны. Ведрин, который представлял Коштуницу лидерам Евросоюза, разговаривал со мной снисходительно. Он настаивал на том, что Милошевича должны судить в Белграде, и не раз заявлял об этом публично: «Франция несет ответственность за возвращение Югославии в семью европейских народов, — сказал он. — Задача Франции гораздо шире и значительнее, чем мелкие интересы международного трибунала… Я, как министр Франции, должен думать о будущем. А вы решаете свои мелкие задачи, и ваша позиция весьма ограничена». Ришар был столь же откровенен. Он настаивал на том, что Европа не должна ставить Белграду условия и требовать немедленной выдачи Милошевича Международному трибуналу, потому что подобное давление может дестабилизировать обстановку в стране. Такая позиция была на руку режиму Коштуницы, и это выводило меня из себя. Европа должна была выступить еще в начале 90-х годов. Тогда можно было устранить причины, которые привели к вспышке насилия на Балканах. Но и тогда, и сейчас никто не настоял на немедленных действиях, продемонстрировав полное отсутствие воли к победе.
Через неделю я отправилась в Вашингтон, где встретилась с госсекретарем Колином Пауэллом. Я должна была убедить его, что Соединенным Штатам следует продолжить играть свою роль. Только США могли вынудить Белград начать сотрудничество с трибуналом. Отступать мне было некуда. О том, чтобы судить Милошевича и ему подобных в Сербии, и разговора быть не могло. Даже Коштуница понимал, что в Белграде такой суд провести невозможно. Такое решение было бы равносильно предоставлению Милошевичу иммунитета. Без четко поставленных условий сербские националисты, которые и так всячески препятствовали работе трибунала, могли бы затянуть процесс и выиграть. США должны поставить свою финансовую помощь в зависимость от готовности Сербии сотрудничать с трибуналом.
Я рассказала госсекретарю Пауэллу о том, что говорил мне Джинджич: процесс над Милошевичем в Сербии по обвинению его в злоупотреблении властью, политических убийствах и коррупции мог занять два-три года. Я сообщила о том, что к сентябрю трибунал подготовит три обвинительных заключения, и прокурорская служба будет требовать объединения их в единый процесс. Как только Милошевич будет обвинен и осужден трибуналом, его можно будет вернуть в Сербию и осудить за другие преступления.
