Включил освещение коробки и вышел в её центр. Похрустел шейными позвонками, пощёлкал ключицами, попрыгал, разминаясь.
— Ну, смелее. Где тут известный окулист?
Вышли двое. Сорока кинул локти за спиной на заборчик коробки и ноги скрестил во фривольной позе. Ухмыляется, цирка ждёт. Ну, будет цирк.
Бить я их не бил — злости ещё не было. Ловил на контрприём и аккуратно укладывал на газон. Один вооружился кастетом.
— Убери — ручонку сломаю, — предупредил я.
Он не послушался, а я не сдержал слово — поймал его в атаке, чуток помог ускориться, и он обрушился головой на ни в чём неповинный заборчик. Затих. Наверное, ушибся. Да как бы шею не сломал. Коробку тоже жалко.
— Чё глазеете? А ну гурьбой — Сорока пинками и тычками гнал на меня толпу подростков.
— Смелее, смелее, — подбадривал и я.
Крутился, как белка в колесе, аккуратно ронял их на земь в стиле айкидо и никого не ударил. Девчонки ахали и визжали — думаю, от восторга. Вдруг знакомый и любимый голос, лёгкий плеск ладошек:
— Браво-брависсимо! Ты ещё в детский сад не забудь заглянуть.
Мама! Мамочка! Здесь? Приехала!
Я бросился на остатки сильно поредевшего воинства — у, гады, порешу! Парни врассыпную. Исполнил кульбит на прощание — это для девиц — перемахнул заборчик, подхватил маму на руки, закружил, понёс домой.
Она:
— Рюкзак, рюкзак — там все сокровища!
Прихватил и рюкзак.
Мы пили чай.
— Колотун-бабай сейчас в Якутии.
— Это в июле-то?
— Представляешь, утром всё бело от инея. Солнце встанет — роса блестит. В полдень жара. Ночью у костра греемся — в палатке даже в спальном мешке не заснёшь. Попростывали все, и решили свернуться. Смотри, что привезла…
Среди прочих якутских трофеев сверкал алмаз. Настоящий. Не силён в каратах — стекляшка в полногтя мизинца.
— Место запомнила? На следующий год рванём вдвоём, нароем-намоем, богатенькими будем.
Неделю мы разбирали мамины трофеи. Она из дома носа не кажет. Он у неё, и лоб, и щёки, и даже шея в красных пятнах. На руках — о, ужас! — "цыпки".
— Это от ледяной воды, — жаловалась мама.
Втирала кремы в кожу и сетовала:
— Кабы до учебного года зажило.
Пили чай.
— Ма, что такое русский народ?
— Здрасьте-приехали. Школу забыл?
— Нет, ты скажи не по-учебному — как сама понимаешь…
— На эту тему можно говорить до бесконечности. Есть такая теория: будто Земля — живой организмом. Там русским отведена роль нервов — вся боль планеты проходит через нас. Никто так не может чувствовать и переживать. Достаточно?
— Интересно.
