— За меня платит муж, — зачем-то добавила она.
Добавление было своевременным: я понятия не имел, что давняя ее мечта сбылась и она вышла-таки замуж за иностранца.
Мы вышли на площадь кампуса, Ксения оказалась при автомобиле. Едва мы залезли внутрь, как я услышал явственный запах алкоголя. Я был уверен, что этот запах исходит от меня: вчерашний вечер я провел в компании моего приятеля-переводчика, в миниатюрной квартирке которого я и гостевал, а также его кузена — режиссера с телевидения. Сначала мы пили пиво в баре Дома журналистов, потом пили текилу в кафе «Оперка», похожем на наш «Националь», но со свежей земляникой в конце марта, которую развозили по залу на тележке, как у нас некогда — фирменные напитки; потом пили у кузена дома, и его сожительница — тоже режиссер, но детский — долго терла шерстяной икрой мою ногу под столом; а потом добавили перед сном дома у приятеля. Он был переводчик, работал на издательство, которое финансировал ЦК КПСС, переводил советских классиков-современников; в Москве его зафрахтовала Ульрика — не могла же она знать, что ЦК КПСС не поощряет переводы на шведский произведений молодых советских диссидирующих литераторов. Но мы с ним подружились, и именно по его приглашению я выехал из страны. Все это я объяснил Ксении, пока она гнала машину в сторону центра города.
— Слышала, что у тебя — высокопоставленный роман, — откликнулась она наконец; я понял, что запашок виски исходит от нее.
Она всегда была экстравагантной дамой с романтическим прошлым, но в своей прежней жизни не пила. Некогда, после окончания географического факультета университета она уехала со своим студенческим мужем на горную метеостанцию в районе Главного Кавказского хребта. Там, на горе, они родили двух сыновей, но, когда пришла пора спуститься в долину — развелись. Я застал ее уже одинокой и самостоятельной женщиной с почти взрослыми детьми, кандидатом наук, водительницей последней марки «Жигулей», ярко и дорого одевавшейся, но что ни лето — уезжавшей на Белое море начальницей полевой экспедиции. Короче, в ней были интригующие контрасты. Она притормозила у какого-то кафе, остановила автомобиль и посмотрела на ручные часы. — Эти свиньи дают пиво только после двенадцати, — сказала она и извлекла ключи зажигания.
Было начало второго. Это была немецкая пивная, нам принесли здоровенный жбан пива и какие-то рыбные сухари. Все оказалось кстати, оба жадно и молча выдули по бокалу. Ксения изменилась. Похудела, потемнела лицом, глаза потеряли блеск, а в улыбке не было и доли кокетства. Она стала похожа на немолодую бездетную домашнюю хозяйку из среднего класса зажиточной европейской страны.
