— Если желаете, прочтите записанное. — Он устало протянул блокнот со скудными заметками. — Проверьте, все ли верно. Если да, подпишите внизу.
Миссис Джосс бросила на него непонятный, почти пристыженный взгляд.
— Я не мастерица читать и писать, милый мой. В школу никогда не ходила.
— Неужели? — невежливо переспросил детектив. — И в детстве?
— Нет, милок. Мы были в дороге. Родители разъезжали с товарами.
— Разрешите спросить, миссис Джосс, — осторожно вымолвил он, — сколько вам лет?
— Восемьдесят три, — объявила она. — Не подумай, мальчик, будто я забыла свой возраст! У меня одиннадцать детей живых и еще двое умерли. Внуков двадцать один и три правнука. Неплохо, правда? Не так плохо для женщины, никогда не учившейся в школе! — И она громко расхохоталась.
Прескотт невольно посмеялся вместе с ней.
— Хорошо, миссис Джосс. Спасибо, что уделили время. Теперь прошу вас, пожалуйста, ни с кем больше об этом не говорить.
Предупредить необходимо, хотя это фактически не имеет значения. Она ничему не была свидетельницей и ничего существенного не скажет. Вышло так, что сержант на сей счет ошибался, сам того не зная.
Он закрыл блокнот, приготовился уходить, когда задняя дверь хлопнула и чей-то голос крикнул:
— Бабушка!
В открывшейся двери возник остролицый юноша лет двадцати, худощавый и хлипкий, но с бравой повадкой, в джинсах и короткой черной куртке с серебряными заклепками на рукавах. Темные волосы смазаны гелем, стоят торчком, как иглы дикобраза. При виде сержанта он замер; на миг показалось, будто готов повернуть и удрать. Потом взял себя в руки и осторожно прошел в комнату.
— Привет, ба! — Чмокнул кожаную щеку, присматривая одним глазком за детективом. — Я смотрю, у тебя кавалер, джентльмен…
Миссис Джосс закудахтала от смеха и с гордостью объявила:
— Мой внучок Лемюэль. Сын среднего, Дэна.
— Ли! — вскричал парень, побагровев, что не пошло на пользу прыщавой физиономии. Он оглянулся на Прескотта и настойчиво повторил: — Меня зовут Ли, а не Лем!
— Что плохого в Лемюэле? — окрысилась бабушка. — Так твоего деда звали.
— Ничего. — Чтобы скрыть смущение, парень с преувеличенной небрежностью привалился к столу, скрестив на груди руки, выставив дорогие часы на запястье.
Прескотт отлично понял, что вновь прибывшего волнуют не только разногласия по поводу Лемюэля и Ли. Причина его беспокойства в том, что он с первого взгляда распознал полицейского. Чего натворил, если пугается до смерти при виде стража порядка? Интересно, как за часы расплатился, если расплатился?
