«Нужно бежать, иначе запрут дверь!» — испуганно подумала я, взглянув на часы.
Когда, едва дыша, я добралась до дверей «Бастилии», было без двух минут одиннадцать. Задыхаясь и краснея, я пустилась бегом через холл и наткнулась на сестру-смотрительницу, которая шла запирать дверь.
— Едва успели, сестра? — спросила она холодно. — В следующий раз будьте более пунктуальны.
Я только смогла пробормотать в ответ какие-то невнятные извинения.
До своей комнаты я добралась, едва сдерживая слезы. Все мои мечты о втором курсе начали рассеиваться. Я приехала в Райминстер с такими радужными надеждами — и вот почти сразу завязла в болоте мелких неприятностей.
На следующий день, как только я вышла на дежурство, я сочла своим долгом разыскать Дашфорд. Она в одиночестве заканчивала свой завтрак. При моем появлении ее лицо мгновенно просветлело.
— Ты видела Мартина? — сразу же спросила она.
Не подбирая слов, я решительно высказала ей сложившееся у меня мнение о Мартине Бэйтмэне:
— Он бесхарактерный, жалкий бездельник. Ты сама виновата в этом, потому что слишком много нянчишься с ним!
Линда изменилась в лице, но у меня за спиной возникла старшая сестра-сиделка, и продолжать дальнейшую дискуссию оказалось невозможным.
Когда я шла к себе на дежурство, то заметила, что над операционной горит красная лампочка. Позже я узнала, что Джек Феллоус был в сегодняшнем списке оперируемых и что, по мнению врачей, он вряд ли сможет когда-нибудь снова ходить. Эта грустная новость позволила мне отнестись к моим личным неприятностям более оптимистично.
В следующие два дня я вовсе не видела Линду Дашфорд, так как она все еще работала в ночную смену. «Бастилия» гудела в преддверии назначенных на ближайшую субботу танцев, которые регулярно проводились в медсестринском корпусе раз в два месяца. Я всегда обожала танцы, и эта новость значительно улучшила мое настроение.
Наконец Дашфорд сняли с ночного дежурства, она смогла заняться приготовлениями к предстоящему вечеру и присоединилась ко мне в гладильной комнате.
Я старательно утюжила мое новое платье. Внимательно посмотрев на Линду, я попыталась угадать, продолжает ли она обижаться на меня. К моему удивлению, она подошла ко мне и принялась как ни в чем не бывало восхищаться моим платьем.
— Я так понимаю, ты собираешься на танцы? — заметила она.
— Слушай, оставь меня в покое!
Она продолжала стоять рядом и смотреть, как я глажу. Затем неожиданно спросила:
— Ты уже знаешь, что Дэвид Коллендер оперировал Джека Феллоуса?
