— Я могу сказать одно, Кифли: честное слово, не знаю, где он.
— Мистер Кифли.
— Мистер Кифли.
— Попробуйте еще раз, профессор, и побольше чувства!
— Мистер Кифли.
— Уже лучше. В последний раз, значит, виделись двадцать пятого июля?
— Именно.
— Повторите еще раз и добавьте «сэр».
— Именно, сэр.
— Делаете успехи, профессор. Вы уверены, что не встречались с тех пор?
— Совершенно уверен… сэр.
— Что это за бумаги у вас, Бронсон?
— Сочинения, сэр. По английскому языку.
Приподнявшись, Кифли потянулся и взял верхнюю работу — сочинение Джилл Гроссман. Секунд двадцать читал его, хмурясь, шевеля губами. Затем пренебрежительно отшвырнул листки на стол.
— Чему вы, черт возьми, их учите? О чем это?
— Боюсь, вы в этом не разберетесь.
— Разные люди разбираются по-разному. Думаете, родители этих детей вас поймут? Или ваша мать? Протоколы свидетельствуют, что она была пьяницей, на полставки — официантка, а еще на полставки — шлюха, которая замерзла на улице в Синке.
Рука Ли лежала на колене, скрытая столешницей. С недрогнувшим лицом смотрел он на ухмыляющегося Кифли, но пальцы судорожно сжались. Слышал даже звук, с каким кулак врезался бы в наглый оскал, ощутил, как напрягается плечо. Чувствовал — Кифли знает, что с ним творится, четко осознает, как его довести до взрыва. Однако в критический момент он услышал визг тормозящих покрышек и тяжелый толчок — именно так, по-сумасшедшему, останавливала машину на подъездной дорожке Люсиль.
— Ваша жена? — спросил Кифли. Ли ограничился кивком, боясь, что голос откажется повиноваться. Кифли развалился в кресле. Ли почувствовал слабость и дурноту от напряжения. Прозвучал приказ «гостя»:
— Оставайтесь на месте, профессор. Она сама сюда придет, так ведь?
— Да, придет сюда.
— А дальше? Учитесь говорить.
— Сэр.
Было слышно, как Люсиль вошла, как стучат по полу деревянные подошвы, а затем ковер заглушает шаги. Появилась на веранде, капризно выговаривая:
— Дорогой, ты должен что-то сделать с машиной. Когда я остановилась, чтобы высадить Рут, мотор заглох, и я…
Заметив Кифли, она осеклась. Пронзив гостя быстрым, испытующим взглядом, мгновенно пришла к выводу, что он не представляет интереса. На лице Люсиль появилось выражение высокомерия и безразличия, предназначенное любому, кого она относила к людям второго сорта.
— Люсиль, это мистер Кифли. Из отдела по надзору — Дэнни его подопечный.
Безразличие исчезло с ее лица, уступив место любопытству и настороженности.
— Добрый день, — вежливо произнесла она.
