На селе своем жил молодец,
Ничего не знал, не ведывал,
Со друзьями гулял, бражничал,
По всему селу роскошничал.
В день воскрестный, с утра до ночи,
В хороводе песни игрывал;
Вместе с девицей-красавицей
Пляски новые выдумывал.
Полюбил я эту девушку:
Что душою — больше разумом,
Больше поступью павлиною,
Да что речь соловьиною…
Как, бывало, летом с улицы
Мы пойдем с ней рука об руку
До двора ее богатова,
До крыльца ее высокова.
Да как гляну, против зорюшки,
На ее глаза — бровь черную,
На ее лицо — грудь белую,
Всю монистами покрытую, —
Аль ни пот с лица посыплется,
Аль ни в грудь душа затукает,
Месяц в облака закроется,
Звезды мелкие попрячутся…
На погибель мою староста
За сынка вперед посватался;
И его казна несметная
Повернула все по-своему.
Тошно, грустно было на сердце,
Как из церкви мою милую
При народе взял он за руку,
С похвальбою поклонился мне.
Тошно, грустно было на сердце,
Как он с нею вдоль по улице
Что есть духу проскакал — злодей! —
К своему двору широкому.
Я стоял, глядел, задумался;
Снявши шапку, хватил об землю.
И пошел себе загуменьем —
Под его окошки красные.
Там огни горят; там девушки
Поют песни, там товарищи
Пьют, играют, забавляются,
С молодыми все целуются.
Вот приходит полночь мертвая,
Разошлись гости пьяные,
Добры молодцы разъехались,
И ворота затворилися…
В эту пору для приятеля
Заварил я брагу хмельную,
Заиграл я свадьбу новую,
Что беседу небывалую;
Аль ни дым пошел под облаки,
Аль ни пламя закрутилося,
По соседям — через улицу —
На мою избушку бросилось.
Где стоял его богатый дом,
Где была избушка бедная, —
Утром все с землей сровнялося —
Только уголья чернелися…
С той поры я с горем-нуждою
По чужим углам скитаюся,
За дневной кусок работаю,
Кровным потом умываюся…
