В статье резко критиковалось увлечение так называемой «немецкой» системой обучения и воспитания, с характерной для нее мелочной регламентацией и начетничеством; были суждения о необходимости гуманного отношения к учащимся, призыв к развитию творческих начал в ребенке, к сближению обучения с потребностями крестьян. Писатель говорил о необходимости регулярно проводить учительские съезды, в которых он видел своеобразную школу для учителей; он призывал создавать увлекательные и доступные учебники и книги для чтения.
Все эти суждения были близки Илье Николаевичу. Но что провозглашает великий писатель дальше?! Призывает создавать начальные школы даже в курных избах и церковных сторожках; в роли преподавателей он видит дьячков и других местных «грамотеев»! Да еще советует земству: «Церковнослужители суть самые дешевые учителя, так как имеют оседлость и большею частью могут учить в своем доме с помощью жены, дочерей — и они-то, как нарочно, все обойдены, как будто они самые вредные люди». Толстой утверждает, что всякие «естественные истории, географии и истории (кроме священной), всякое наглядное обучение народ везде и всегда считает бесполезными пустяками». Поэтому вполне достаточно, если в начальной школе дети ограничатся усвоением русской славянской грамоты и элементарного счета. И эту куцую школьную программу, из которой исключены какие-либо сведения из природоведения, истории и географии, Лев Николаевич считает образцовой!
Выходит, в статье отрицалось многое из того, что так настойчиво и горячо утверждал Илья Николаевич на практике в течение многих лет. Было отчего расстраиваться и огорчаться. Дело не только в том, что заблуждается великий человек — ведь какое оружие он вложил, сам того не желая, в руки невежд, тупых чиновников, противников развития народной школы! Сколько будет вылито грязи на лучших педагогов России, на энтузиастов просвещения, как тяжело будет народным учителям!
Статья взбудоражила Россию. Ее ошибочные положения тут же были подхвачены реакцией. В те дни один из известных русских педагогов Н. Ф. Бунаков, тот самый, лекции которого Илья Николаевич слушал в Москве, на Политехнической выставке, писал: «Как орла, говорят, всегда сопровождает разная пернатая сволочь, — так и следом за статьей гениального Толстого последовали бранные статьишки разных мелких писак вроде фельетониста Буренина, глумившихся над русской земской народной школой, над новым, якобы немецким обучением, над звуковым способом, наглядными беседами, арифметическим ящиком и т. п.».
