В этот вечер в популярном московском ресторане все столики оказались заняты. Но на улице шел дождь, и тащиться куда-то еще не хотелось, а потому друзья, выбравшие этот вечер для застольного общения, присели на диванчик ожидания и не спеша разглядывали публику, ожидая, пока освободится столик.
Один из мужчин – Николай Станиславович – был постарше и вращался в мире искусств. Он писал талантливые стихи и рассказы, читал лекции, и ведущие журналы и телеканалы щедро платили ему за амплуа литературного и кинокритика. Тот, что моложе, – Вадим – был хорош собой, как породистый скакун: то есть имел в активе несколько поколений предков, среди которых были и военные, и дипломаты, и художники, а также прекрасное образование. Но суть его натуры составляли лень и полное нежелание брать на себя какую-либо ответственность. А потому он писал картины, которые ему самому не нравились, и делал вид, что руководит папиным бизнесом.
– Ну и на кого ты положил глаз? – спросил старший.
– Ну, вон та светленькая… такая милая блондинка, стройненькая.
– Позволь тебе сказать как младшему товарищу, друг мой, – ты дурак.
– М-да? Почему это?
– Я знаю эту девушку – она жуткая ханжа. Тебе надо что? Умных разговоров и песни соловья? Тогда – пожалуйста! Тося – именно то, что нужно.
– Но ведь она за тобой хвостом таскается.
– И скажу тебе по секрету – это меня не радует. Я стал стар, и ко мне липнут мелкие старлетки и неуравновешенные девицы, которым нужен не столько мужчина, сколько гуру и отец, который будет хвалить, наказывать, сопли вытирать. А сексом они удовлетворятся любым. Или вообще обойдутся без него, сублимируют во что-нибудь.
– У меня так разовьется комплекс неполноценности. Как же определить, что собой представляет женщина? Все равно, сначала нужно знакомиться, общаться, и только потом станет ясно, на что я готов и на что она.
– Если ты не знаешь, чего хочешь, – тогда да.
– А если знаю? Вот сегодня я хочу трахнуться так, чтобы в ушах звенело. И как я определю, кто из присутствующих дам-с на такое способен и готов?
– Со стопроцентной уверенностью – никак. Но прикинуть можно. Нужно научиться наблюдать, и их жесты и манеры расскажут тебе многое. Вот смотри. Та же Тося. Ты видишь, как она сидит? Ножки вместе, локти на стол – ни-ни, она все время помнит, что говорила по этому поводу мама. Дальше можно не ходить – это провальный вариант.
– А вон та, в лиловом платье? На шпильках?
Мужчины обратили взоры в другой угол. Они и не подозревали, насколько похожи были на Мефистофеля и юного Фауста, которого демон то ли учил, то ли искушал. Молодой и впрямь походил на ученика – немного бледное, но интересное лицо, светлые волосы, серые глаза, выражение которых невозможно угадать, хорошего рисунка рот и красивое, тренированное в спортзале тело. Джинсы, белая футболка и сверху темный пуловер от известной фирмы, дорогие кожаные мокасины – ничего лишнего и вызывающего, но вполне может сойти за миллионера на отдыхе. Старый искуситель был вовсе не стар – ему не было и пятидесяти. Но он выглядел человеком, который слишком много ест, слишком мало спит и от всего устал. Дорогой пиджак надо бы почистить, бороду не мешало бы подровнять. У него имелось уже солидное брюшко, и, когда он быстро и долго двигался – горизонтально или вертикально, – начиналась одышка. Но глаза его – темные, пронзительные, сверкали насмешливо, выдавая недюжинный ум и чувство юмора, хорошо поставленный голос то гремел, то опускался до почти интимного шепота. Он обладал тем, что раньше называли магнетизмом, а нынче – странным для русского уха словом «харизма».
