Я видел изображение Благородной Джоанны Траскот дважды, оба раза – на фотографиях, которые нам показывал Хоффер. На одной она была в лыжном костюме, на другой – одета для приема в саду Букингемского дворца. Но установить точно, что обнаженная девушка, плескавшаяся в небольшой заводи у ручья, которую я увидел между деревьями, именно она, оказалось невозможно.
Заплетенные в косу волосы лесной нимфы были уложены по моде восемнадцатого века. Лицо, шея и руки ее сильно потемнели от загара, но тело отливало молочной белизной. Сложением она напоминала мальчика, грудь у нее почти полностью отсутствовала, хотя бедра определенно свидетельствовали в пользу того, что передо мной женщина.
Она выбралась из заводи и стала вытираться старым одеялом. Я не испытывал неловкости от того, что подсматривал. Во-первых, мне нельзя ее спугнуть, а во-вторых, ее обнаженное тело меня совершенно не волновало, будто она была бесполой. Удивительно, но при виде одной женщины вспыхиваешь в мгновение ока, а другая оставляет тебя совершенно равнодушным.
Девушка натянула старые брюки, которые явно знавали когда-то лучшие дни, мужскую рубашку, зеленый шерстяной свитер с дырками под мышками и накинула на голову красный платок, завязав его у подбородка.
Когда она присела, чтобы надеть туристские ботинки, я вышел из-за дерева и приветливо сказал:
– Доброе утро.
– И вам доброе утро, – ответила она безразличным тоном и стала подниматься.
– Не надо шуметь, – выговорил я довольно неуклюже и представился: – Меня зовут Вайет, Стаси Вайет. Я от вашего отчима. Карла Хоффера. Трое моих друзей ждут нас в горах. Я пришел, чтобы забрать вас отсюда.
Господи, какой же я оказался дурак! Она жила здесь совершенно одна, без всякого надзора и явно могла пойти куда угодно. Непонятно, почему я об этом сразу не подумал. Сказалась тяжелая ночь и сильная усталость.
– Что я должна делать – приветствовать победителя? – спросила она ледяным тоном на том утонченном английском, который можно услышать лишь в кругах высшего общества в старой Англии. – И каким способом он приказал вам разделаться со мной – с помощью ножа, пистолета или просто задушить?
Я уставился на нее в немом изумлении, и тут в голове у меня начало что-то проясняться. Она едва заметно отвернулась в сторону от меня, а когда повернулась обратно, то в правой руке уже держала автоматическую «беретту» и смотрела на меня холодно и бесстрастно. Я поверил: она нажмет на спуск без колебаний.
