Он открыл ящик комода и достал весьма подробную карту района Монте-Каммарата в мелком масштабе.
– Вот здесь Серафино находится сейчас. – Он показал точку на карте, расположенную с противоположной от нас стороны горы примерно в полутора тысячах футов ниже вершины. – Там у ручья есть пастушья хижина. В ней он живет постоянно и отлучается только по делам.
Я очень удивился:
– Ты уверен?
Он грустно улыбнулся.
– Сейчас объясню, в чем тут дело. Знать, где найти Серафино, и поймать его – две разные вещи. Каждый пастух, каждый охотник в горах боготворит его. У них есть своя сигнальная система. Они передадут ему со скалы на скалу о вашем приближении, когда вам до него добираться еще три или четыре часа, да по тяжелому подъему. Я уже пару раз пытался достать его с надежными людьми, настоящими горцами. Ничего не получилось.
– Сколько у него человек?
– Сейчас трое. Братья Вивальди и Джо Рикко.
Две или три минуты я внимательно изучал карту, а затем попросил его описать мне местность словами. Еще в Конго я научился запоминать описания, поэтому ничего не записывал.
Когда он ответил на мои вопросы, я кивнул ему и сложил карту.
– Могу взять ее?
– Конечно. Но у вас ничего не выйдет, вы не поняли?
– Наоборот, – улыбнулся я. – Теперь чувствую себя намного увереннее, чем раньше. А сейчас пойду пройдусь. Хочу осмотреть округу. Еще увидимся.
Я остановился у двери на улицу, слегка ослепленный светом, и надел солнечные очки. Роза сидела за деревянным столиком возле машины, поднос с кофе стоял перед ней. Она была не одна. Два типичных представителя местной молодежи с грубыми, отупевшими от крестьянского труда лицами торчали возле нее, полуоблокотившись о столик. Их одежда представляла собой залатанные и засаленные салопы, видимо бывшие когда-то костюмами, на их головах красовались суконные шляпы, которые в цивилизованном мире обычно носят люди старшего возраста.
Роза держалась очень прямо, курила сигарету и демонстративно отворачивалась от них. Один из парней сказал ей что-то, я не мог расслышать, что именно, и остаток кофе из чашки полетел ему в лицо.
Мужчина на Сицилии считает, что женщина существует, для того, чтобы удовлетворять, его потребности. Быть публично отвергнутым – немыслимое оскорбление. Несколько глазеющих мальчишек начали хихикать, и парень в бешенстве потянулся через стол, рывком притянул Розу и замахнулся для удара.
Тут я схватил его за плечо и развернул лицом к себе. Несколько мгновений мы стояли, рассматривая друг друга, пока я не нанес ему удар левой в скулу, после чего выражение его лица стало постепенно меняться. Я не произнес ни слова. Он поднес руку к щеке; его друг подошел и дернул его за рукав. Они отступили с побелевшими лицами, затем повернулись и поспешили прочь.
