Ее переполняла ярость.
– Ваши сожаления неуместны. Он просто ничего не знает, но вы и вам подобные – ваша мафия – в ответе за все.
Итак, я для нее мафиози? Я отвернулся от нее, но через минуту она наклонилась и тронула меня за плечо.
– Простите, я просто обиделась на него, а выместила свой гнев на вас. Простите.
Что происходило за темными очками, для меня оставалось тайной. Возможно, она решила, что зашла слишком далеко, и хотела восстановить свой нейтралитет. А может, ее испугала мысль, что она обидела внука самого Вито Барбаччиа? Наконец, ее извинения могли быть и искренними.
Мой ответ годился на любой случай:
– Все в порядке.
Бёрк допивал третий стакан. Опустошив его, он попробовал встать, но тут же снова сел, удивленно озираясь.
– Вы предупреждали его о «пассито»? – спросила Роза.
– Он сегодня не воспринимает советов.
Она весело рассмеялась. Месть, особенно с участием женщины, всегда сладка.
* * *
Теперь мы поднимались в горы: дорога пробивалась сквозь великое нагромождение скал вокруг Монте-Каммарата. Среди сравнительно небольших обломков в небо вздымались на несколько тысяч футов огромные утесы. Бёрк впал в состояние оцепенения, а Роза обвила руками мое сиденье, и мы тихо беседовали, непроизвольно переходя на шепот по мере того, как горы смыкались вокруг нас.
Мы свернули с главного шоссе и начали петлять по серпантину, поднимавшемуся вдоль скал, между которыми мелькала долина, лежавшая глубоко внизу. Бесплодный край, пристанище беглых рабов и преступников со времен Римской империи.
Во Вторую мировую войну здесь проходила стратегическая линия итало-германской обороны против войск союзников. Говорят, что американцы смогли пройти ее без потерь только благодаря дезертирству большинства итальянских солдат по приказу мафии.
Дорога еще больше сузилась, но мы продолжали карабкаться на второй передаче, прижимаясь к скале, едва видной в облаке пыли. На склоне над буковым леском стоял пастух в окружении небольшого стада. Обогнув скалу, увидели наконец лежавшую в ста ярдах Беллону.
* * *
С древнейших времен постоянная угроза бандитизма и разбоя заставляла крестьян Сицилии строить деревни гораздо большего размера, чем повсюду в Европе. Беллона принадлежала к числу самых маленьких, хотя ее можно считать нормальной для малонаселенного высокогорья. Несколько улиц круто спускались к площади. По их обочинам тянулись открытые сточные канавы с постоянным устойчивым запахом мочи. Они составляли определенную достопримечательность деревни.
