– Оно ни о чем не говорит, – пожал я плечами. – Как он выглядел? Опишите.
– Двадцать пять – двадцать шесть лет, вес средний. Темноволосый – у него длинные темные патлы. – Карл произнес это с неодобрением. – Смуглое лицо, каких здесь встречается много, – говорят, арабская кровь со времен владычества. Типичный сицилиец.
– Похож на меня? – спросил я.
– Да, что-то есть. – Мой вопрос не сбил его с толку. – Во время одного из арестов в полиции над ним издевались, и он потерял глаз. Фотография сделана до этого. Много смеялся. Говорил о деле так, словно бы шутил.
Это Хофферу тоже не нравилось. Его правая рука сжалась в кулак, пока он говорил.
– Думаю, что можно начать с Беллоны, – заметил я.
Хоффер удивился.
– Вы так считаете? У меня создалось впечатление, что большинство жителей там сотрудничает с людьми типа Серафино.
Я взглянул на Бёрка:
– Будешь изображать туриста, а я – водителя машины, которую ты нанял.
Он кивнул:
– Хорошо.
Я повернулся к Хофферу:
– "Мерседес" не годится. Надо что-нибудь поскромнее. Найдется?
– Конечно. Что еще нужно?
– Расскажите мне о девушке.
– О Джоанне? Я считал, что полковник уже сообщил вам все необходимые сведения.
– Но я хочу услышать о ней от вас. В таких делах важно знать о человеке как можно больше. Тогда сможешь предугадать, как он поведет себя в той или иной ситуации.
Похоже, я его убедил.
– Видимо, вы правы. Так с чего начать?
– С вашей первой встречи.
Оказалось, что впервые он ее увидел, когда девочке было двенадцать лет. За два года до этого ее отец умер от лейкемии. Хоффер познакомился с ней и ее матерью в соборе Святого Морица на Рождество и вскоре женился на матери. Жили они вместе, пока его жена не погибла в автокатастрофе во Франции четыре года назад.
– Как я понял, падчерица оказалась трудным ребенком. Видимо, смерть матери потрясла ее? – уточнил я.
Он устало откинулся в кресле, провел рукой по лицу и вздохнул.
– С чего вы взяли? Слушайте, Вайет, я попытаюсь объяснить вам. Когда Джоанне исполнилось четырнадцать, ее мать обнаружила ее в постели с шофером, и он оказался не первым. С ней всегда были связаны какие-то неприятности – один грязный скандал за другим.
– Так чего же вы о ней беспокоитесь?
Сперва он удивился, но затем нахмурился, как бы впервые задумавшись об этом.
– Хороший вопрос. Конечно, не от избытка привязанности. Она испорчена. И тут уж ничего изменить нельзя. Возможно, в том не ее вина, но тем не менее из песни слов не выкинешь. Думаю, что поступаю так ради памяти моей жены, в общем-то удивительной женщины. Те семь лет, что она подарила мне, – лучшие в моей жизни. Все остальное – будни, Вайет.
