Слуга поставил мою сумку на кровать и вышел, а я пошел в ванную и проверил душ. Когда вернулся в комнату, Бёрк ждал меня, стоя у окна.
Он выдавил улыбку.
– Хорошо быть богатым и здоровым, а?
– Неплохо. Не знаю, как ты, а я собираюсь принять душ.
Он с готовностью повернулся к двери.
– Неплохая идея. Я жду тебя внизу через час.
Но у меня были другие планы.Простояв минуты полторы под ледяными струями, я вышел, надел чистую рубашку и легкий полотняный костюм светло-голубого цвета. Солнечные очки в золотой оправе дополняли экипировку.
Постояв в раздумье над «смит-и-вессоном», решил, что я все-таки в Сицилии, и навесил кобуру справа под пиджак. Быстро выйдя из комнаты, я спустился вниз.
Никого не встретив в холле, я остановился на ступеньках возле парадного входа. «Мерседес» все еще стоял на дорожке, водитель мыл ветровое стекло щеткой.
За моей спиной раздались шаги, и Роза Солаццио обратилась ко мне:
– Вы куда-то собираетесь, мистер Вайет?
Я повернулся и весело отозвался:
– Да, хочу съездить в Палермо, если вы не возражаете.
– Отчего же, я скажу, чтобы Чиккио отвез вас, куда пожелаете.
Ответ был искренним и притом без тени колебания. Местный диалект представляет собой итальянский, на котором говорят повсюду в Италии, за исключением одного или двух гласных звуков и акцента, который не удалить даже хирургическим путем. Она перешла на него, когда мы спускались по ступенькам.
– Американец хочет съездить в Палермо, – сказала она Чиккио. – Отвези его, куда скажет, и присмотри за ним хорошенько.
– Не вздумай делать этого, Чиккио, – остановил его я после того, как он открыл мне дверцу, – или я отрежу тебе уши.
Что-то в этом смысле я произнес на том сицилийском диалекте, который не услышишь нигде, кроме портового района Палермо.
Он открыл рот от удивления. Роза, видно, тоже испытала шок. Я даже не взглянул на нее, забираясь на заднее сиденье «мерседеса». Чиккио закрыл дверь с моей стороны и сел за руль. Он еще раз вопросительно взглянул на Розу, она кивнула, и мы тронулись.
* * *
Я сказал, чтобы он высадил меня на пьяцца Приторна, потому что это место было не хуже любого другого в городе и, кроме того, я любил барочный фонтан в центре ее с обворожительными фигурками речных нимф, тритонов и прочих божеств. На севере залива возвышалась скала Монте-Пеллегрино, упиравшаяся в послеполуденное солнце, и я направился в ее сторону, миновав старинную церковь Санта Катерины. Потом свернул на виа Рома и пошел по направлению к центральному вокзалу.
