— Как там девочки, справляются?… Может быть, нужна помощь?
Она, только что распекавшая своих подчиненных, неожиданно для меня начинает атакующе защищать их:
— Девочки очень стараются и не надо к ним придираться, приходится менять тару в накопителях, день уж сегодня такой, но девочки молодцы…
Понятно, то, что мне показалось базарной ссорой, на деле оказалось обычным выражением эмоций. Или это тактика такая — не давать своих в обиду, а бить их самостоятельно?
— Первый — дать синхронный звук.
— Есть синхронный.
— И убрать прослушивание.
— Есть, убрать.
Теперь нас соединяет прямая связь, компьютер работает как дуплексная радиостанция. В уши врывается какой-то шум, я слышу как Джилли шипит на своих теток. Я не люблю ее, не терплю, но выбирать сотрудников не имею никакой возможности, поэтому иду на прямой диалог, который считается здесь поощрением, эдаким почесыванием служебного пса за ухом. Сам себе внутренне усмехаясь, чеканю своим мордовским акцентом:
— Jilly, I hope, that's will be all right. You can feed people.
— Йес, да, сэр! Хэра-шо! Будэм кущать?
Сколько лет слушаю этот дикий говор, а всё никак не привыкну. Интересно, у кого она набирается русских слов? Но ведь старается, надо отдать должное. И тут же смеюсь и над собой: а любопытно, какими саркастическими словечками она комментирует мой английский? Я откланиваюсь.
— Yes. Of course. Thank you? Jilly.
— Первый, Конец связи.
Весь диалог означает одно — на кухне, несмотря на крик и шум, мир и согласие, но опять будем жрать слизистую бурду, заменяющую и первое и второе и компот, зато жаждущим можно будет взять хоть три порции.
— Первый! Сообщить всем об изменениях в режиме питания. Стол нулевой. Сообщать деликатно.
— Есть сообщить.
Сейчас он за долю секунды извлечёт из недр памяти типовой текст с умильными выражениями и на десяти разных языках начнет хвалить кислую бурдень и объяснять, сколько в ней витаминов и протеинов.
Я лечу, слушаю и продолжаю общаться. Для этого я просто тихо и четко произношу слова которые мгновенно записываются в память Керна. В основном это распоряжения, которые немедленно начинают выполняться, заметки о состоянии станции, дела, дела…
Неплохой у меня диктофон, имеющий неограниченную память и размером с небольшой стадион. Когда-то он должен был перерабатывать в уме сотни изображений и миллионы сообщений, чтобы успеть заметить врага, первым напасть, ударить, уничтожить, отразить и победить. А сейчас просто дает нам возможность жить.
