Та ночь не была исключением. Во сне Мари стояла перед ним, точно хрупкий призрак в прозрачном белом платье, но, проснувшись, он продолжал ее видеть. Моргнул, но видение не исчезло: Мари стояла прямо напротив, у балконной двери, пристально глядя на него. Легкий ночной ветер перебирал ее кудрявые светлые локоны, играл складками легкого платья. Глаза ее мерцали в темноте.
— Мари? — хрипло окликнул ее Игорь.
— Здравствуй, милый. Я соскучилась… Могу я остаться?
Он привстал в постели, чувствуя охватывающее все его тело гипнотическое оцепенение. Страх свернулся дрожащим котенком где-то в самой глубине его разума, уступив место непреодолимому желанию. В мягком ночном свете он видел манящие очертания и изгибы ее совершенного тела под прозрачной тканью и думал, что такое тело никак не может принадлежать потусторонней твари. Больше всего на свете сейчас он хотел, чтобы Мари пересекла комнату и забралась в его постель. И она не заставила его ждать. Он лишь моргнул, а она уже сидела с ним рядом, лаская прохладными пальцами его лицо, шею, грудь; ее лицо светилось торжеством и страстью. Как можно было ей сопротивляться? Судорожно вздохнув, Игорь подался ей навстречу, впился в ее сладкие губы, схватил за плечи, опрокинул в ворох простыней. Дрожащими от нетерпения руками стащил с нее жалобно затрещавшее платье, замер, наслаждаясь видом жемчужной, гладкой и нежной кожи, которой не могла похвастаться ни одна земная женщина. Мари засмеялась и одним грациозным движением оказалась сверху, придавив его к подушкам на удивление сильным телом. Схватила пальцами его за подбородок, заставляя склонить голову набок. Он видел, видел, даже закрыв глаза, как оскаливается ее хищный коралловый рот, как удлиняются белоснежные острые клыки, как искажается нечеловечески прекрасное лицо, но его это больше не страшило. Он плыл на волнах блаженства, околдованный, зачарованный и порабощенный, и его сознание больше не хотело сопротивляться. Если ему суждено умереть, то эта смерть будет именно такой, какую бы он себе желал. Поэтому, когда девушка наклонилась к нему, щекоча волосами его щеку, он поднял руки и обнял ее, безропотно подчиняясь ее воле. Ее горячее дыхание все сильнее жгло его кожу…
А потом она его укусила.
5 "Жаль" (англ.)
6 "Может, в ванной. Пойду, посмотрю" (англ.)
7 "Моя милая" (фр.)
7
В офисе работал кондиционер, который был скорее жестом вежливости по отношению к посетителям — Самир физически не мог страдать ни от жары, ни от холода. Нет — как-то очень давно, спасаясь от преследования в пустыне, он едва не погиб под палящими лучами солнца, и все его тело было одной кровоточащей язвой — но и тогда он выжил, хотя скитался по знойному аду больше недели. А легкое июньское тепло обычного русского лета его кожа вообще не ощущала. В отличие от его человеческой секретарши — молоденькой Олеси, которая от жары раскраснелась и источала аппетитные ароматы разгоряченной плоти. Олеся была "посвященной", а потому стойко сносила его вожделенные взгляды — знала, что он не станет питаться на рабочем месте. Для этого у него в кабинете стоял небольшой холодильник с запасами донорской крови. Самир всегда четко разграничивал работу и отдых. К счастью для его сотрудников-людей.
