"Ты мне нравишься, но я убил бы тебя, если б мог", — подумал он печально.
Как ни был он погружен в свои мысли, но присутствие сородича он ощутил мгновенно: это было подобно острому уколу в самое сердце. Вриколакос — а это наверняка был он, поскольку Истинные умели скрывать свое появление — был совсем недалеко, пришел, не в силах сопротивляться соблазнительному запаху жертвы — Яны. Пришел, несмотря на то, что рядом был Истинный. Что ж, тем хуже для него.
Яна изумленно вскрикнула, когда он одним стремительным, бесшумным движением сорвался с места и скрылся в кустах. Потом все ей объяснит. Он не мог еще раз упустить чужака. В особенности — голодного чужака в парке, полном людей.
Яна поднялась, совершенно сбитая с толку. Что за фокусы? Только что сидел с ней рядом, а в следующую секунду его и след простыл — лишь ветки кустов чуть покачиваются, потревоженные его бегом.
— Алекс? — позвала она, начиная злиться.
Тишина была ей ответом. Кажется, даже музыка притихла вдали. Умолкли лягушки в камышовых зарослях; ветер затаился в кронах деревьев. Над берегом озера нависло угрожающее безмолвие.
Яна замерла, ощущая уже знакомое прикосновение страха к сердцу. В лицо ей дохнуло чуть ли не январским холодом, опередившим человека, внезапно возникшего на тропинке. Он — вернее, она — словно соткалась из воздуха, из ночного сумрака и рассеянного лунного света, который двумя желтыми монетами отражался в ее глазах. Точно у кошки. Или — у волка.
Девушка была высокой и очень худой; джинсы ее были порваны на коленках и вымазаны в земле, словно она продиралась сквозь заросли ползком. Белая майка пестрела узором из красно-бурых пятен, подозрительно напоминавшими следы крови. Короткие волосы неопределенного цвета топорщились во все стороны, рот судорожно кривился, то ли от боли, то ли от ярости, и вкупе со светящимися лунными глазами все это производило такое жуткое впечатление, что Яна невольно попятилась. Остановилась она лишь у самого обрыва в воду.
Девушка гибким, грациозным, совершенно нечеловеческим движением изогнула спину и шумно втянула воздух ноздрями. А затем с места прыгнула на опешившую Яну.
Она не успела толком понять, что произошло дальше. Увидела прямо перед своим лицом оскаленную клыкастую пасть, безумные глаза — и в тот же миг напавшая на нее девушка покатилась по земле, отброшенная страшным ударом тени, исторгнутой ближайшими кустами. По лицу Яну хлестнул кончик жесткой черной косы — и в неожиданном спасителе она с изумлением узнала флейтиста из парка. Глаза его светились так же страшно, как и у твари, поднимавшейся из травы ему навстречу. Девушка — точнее, существо, теперь лишь отдаленно напоминавшее девушку — пригнулось и зашипело, переводя взгляд с Яны на заслонившего ее музыканта. Из уголка ее рта тянулась серебристая нить слюны.
