Появились кварталы солидных домов. Жандармы ходили не только вдоль главной улицы, но и поперёк тоже. И одеты они были лучше нижних и выглядели не так, как раскормленные свиньи, этим не приходилось расталкивать прохожих, наоборот, они должны были охранять солидных торгашей, священников, и сопровождать их по первому призывному крючку пальца.
А вот, странствующая троица, теперь, выглядела нелепо со своими связками прутьев за спиной, в грязных башмаках и рваных штанах, да ещё кучей, бросаясь в глаза…. Хорошо хоть, улица была широкой, и это спасало их задницы от хлыстов полиции. Правда, не всегда… И поделом!
Здесь иногда, по камням, истёртым бесчисленным количеством башмаков, сам Великий Падишах проезжал на виду своего народа с огромной свитой! В этих районах даже слуги пробегали в нарядных костюмчиках, чтобы не раздражать очи достойных, а тут… нате вам! Рваные штаны…
Однако, Айлар заверил, что идти осталось недалеко и вскоре свернул на боковую улочку, заранее накинув на голову капюшон, несмотря на раскаленный воздух, ещё не остывший после жаркого дня. Чем ближе подходил он к родному дому, тем сильнее шатался, не в силах скрыть волнения, совершенно перестал разговаривать, хотя до этого тарахтел, как заводной. А если и говорил, то только отвечал отрывисто, скупо, и коверкая слова.
Наконец, разбойник остановился перед входом в каменный коридорчик, обычно предваряющий вход в дом и встал неподвижно. Поняв его состояние, Мишка аккуратно отодвинул застывшую фигуру в сторону и протиснулся в проход. Пришлось снять рюкзак с точащими над головой прутьями, чтобы пробраться, и вот так, обнявшись с ним, кларон и вломился в маленькую калиточку, неосторожно оторвав её совсем.
За ним вошел Пашка, также в обнимку со своей связкой, как будто маскируясь от неведомого противника спереди. Но иного выбора у них не было. Даже, если хассан сейчас струсил бы и сбежал, они всё равно попросили бы здесь ночлега, в крайнем случае, за деньги.
На грохот сломанной калитки из маленького домика, стоявшего посреди неухоженных кустов небольшого сада, выглянула, а потом осторожными шагами вышла женщина. Она не была стара, Мишка знал это. Моложе его матери, но движения её были неуверенными, а взгляд долго не мог поймать причину странного шума и увидеть незнакомцев. Наконец, разглядела и вздрогнула, испугавшись.
— Прости нас, мать… Ты же понимаешь по-иритски?.. Не бойся… Мы пришли с миром… Можно нам войти?.. Ана бэт каллим а хассан…
