На каждом перекрёстке торговали какой-то дрянью, орали, жарили, ругались, брили, выдирали зубы, крутились мальчишки — гимнасты и танцевали для рекламы самих себя девочки, которых тут же, за занавеской использовали, как и полагается.
Чего только здесь не было! Повсюду готовили и продавали еду, но воду брали из того же арыка, в котором мыли мясо и дешевые миски, и не было ли мясо телом умершего от истощения бомжа, неизвестно.
Более-менее свободной оставалась только главная улица, продолжение тракта. Иногда по ней бегом пробегали толстобрюхие солидные жандармы и на минуту в этом месте стихал шум, чтобы тут же снова возродиться. Растяпа, не успевший уступить дорогу, откатывался в сторону, сшибленный массивными телами и поднимался под хохот публики, извалянный в мелкой пыли.
Весь город казался огромным нескончаемым рынком, хотя были в нём и настоящие базары с прилавками и солидными продавцами и по подсказке Айлара они накупили там себе фруктов, которые, якобы можно было есть без опасения за свои желудки, и теперь шли, весело чавкая.
Повсюду бесстрашно носились маленькие воришки, способные вытащить монету из-под чужой пятки, но защита из прутьев сыграла свою роль, а мелкая медь лежала в мешочке, висевшем на шее, фиг подберёшься. Фрукты пацаны не выхватывали, их проще было спереть прямо с прилавков.
Больше всего на рынке Мишку поразили мастера, которые прямо здесь, в сутолоке, на невыносимой жаре, спокойно и деловито чеканили, гнули, паяли и продавали, не сходя с места. У одного из прилавков он задержался дольше всего. Там были выставлены стеклянные стаканы и посуда. А если есть стекло, значит можно делать линзы, а из них — подзорные трубы.
Но долгий, путаный разговор через Айлара, не понимавшего, чего хочет его господин, которого он был вынужден при всех ругать и пинать ногами, чтобы не нарушить социальную маскировку, ни к чему не привёл. Пришлось просто узнать, где в городе прячутся стеклодувные мастерские, чтобы прийти туда отдельно.
Не устояв против соблазна, клароны купили по сувениру своим девушкам и уже через пару кварталов заметили, что за ними следят. Слуги, покупающие дорогие вещи и хозяин, который мнётся рядом и услуживает им — явление непонятное. А тот, кто первым сообщит об этом жандармам, тот праведный хассан.
Пришлось делать ноги, тем более, что двигались они во всё более пристойных районах. Здесь еду предлагали за столами, а девочек-танцовщиц сменили вполне зрелые ярко-накрашенные девушки. К своему жуткому стыду, Мишка узнал среди них соотечественниц. Его собственная жена могла стоять вот тут, виляя задом… хотя, что он, совсем с ума сошел? Канчен-Та зарезала бы первого же клиента и вряд ли осталась бы живой сама.
