Можно, конечно, вернуться домой, но потратить больше пяти недель впустую, просто ни на что, было обидно. И, потом, глупые слухи всё равно останутся. И до короля дойдут! Куда ни кинь… Ай, да артефакты! Вот тебе и косточки Фалаперга!..
— Господин! Свет наш! Мы выполнили! Надо еще в золе выдержать и сушить в тени, мы всё сделаем, господин!.. Великий Бог! Никто еще не держал в руках шкуру чудовища, только ты, великий воин…
У-сю-сю…Меня прямо затошнило от слащавой речи того самого гада, который "в шутку" послал нас с утра на смерть в расчете немного разжиться медью. Надо бежать! Этот сброд теперь как вериги на ногах, только тормозит. Но убивать тошно. Если бы я умел стирать память… Чего думать о невозможном?..
— … от матери узнал, что мой отец не ирит. Я даже не видел его ни разу. Мать сказала, что он был в плену в далёких горах, в замке у Черного Паука. Как туда попал, не знаю. Потом отец сбежал и по снежным горам один, без еды, без тёплой одежды, холодный и отмороженный, приполз к сторожевой вышке. Воины подняли его и принесли в клан.
— Он выжил?
— Отцу пришлось ампутировать отмороженную руку, но он остался жить и клан принял его. Он много знал и был мудр. А в конце жизни женился и через год я появился на свет. Но, жестокие боли всё время мучили тело, и отец почти всё время лежал один и молился. Умирая, он снял с себя медальон и надел мне на шею. А потом у матери родился ещё один сын…
Кошмар!! Пашку продолжало "нести" по инерции. Должен же он как-то объяснить своё появление. И ведь, не остановишь же "принца"! Я же не могу треснуть его по башке!..
Прекрасно!.. Теперь эти придурки полезли ко мне… "Маразм крепчал", как говорил земной отец. Мало того, что Пашка сам принц- самозванец, теперь он и меня туда же причислил! Надо срочно сматываться! С "братиком"! Пока этот идиот не придумал, что мы хотим сменить власть и за нами не начнут гоняться по степи все войска падишаха. И что за день такой?!
Шкуры после мытья и отскоблённые от жира, стали лёгкими и красивыми, переливаясь своими полосами, теперь их было приятно брать в руки. С трудом удалось уложить новых поклонников спать, и, вскоре они захрапели, дав нам, наконец, поговорить спокойно, чем мы и занялись на земном языке, труднопроизносимом для ирита, но, наверняка, непонятном хассанам.
Я не верил им всем нисколько и ожидал любой подлости, любого предательства, особенно теперь, когда в деле засветилась надежда прикоснуться к самым высоким мира сего. И нажиться на этом!
