Тем не менее, ее душа содрогалась от того, что придется уступить шантажу этого аристократичного негодяя.
— Вы отлично знаете, что мы не воры. Если бы вы захотели, то могли бы поручиться за нас. Они поверят любому вашему слову.
Глаза мужчины сузились.
— А почему я должен это делать? Что я от этого получу?
— Удовлетворение, что сделали доброе дело.
— Вы удивительно наивны, моя дорогая, — с ухмылкой протянул он.
Мария вспыхнула.
— Значит, у вас нет никаких моральных принципов?
— Никаких.
Он еще и гордится этим! Какое бесстыдство!
Но она не сдавалась:
— Вы говорили, что если убедитесь в нашей невиновности, то отпустите нас. Вы поклялись честью джентльмена.
Стоунвилл сложил руки на мощной груди и с насмешкой произнес:
— К несчастью для вас, у меня нет чести. И слово «джентльмен» едва ли ко мне применимо.
Его небрежные манеры взбесили ее.
— Мне следовало проткнуть вас шпагой!
Ее гнев вызвал у него новый приступ веселья.
— О, тогда бы вас почти наверняка повесили бы. Для такой хорошенькой женщины, как вы, это незавидная участь.
Комплимент польстил ее женской гордости, но она тут же решила, что он говорит такие вещи всем подряд.
— Неудивительно, что ваша бабушка пришла в отчаяние от вашего поведения. Да пощадит Господь несчастных родителей такого сына!
Внезапно лицо его помрачнело.
— К несчастью, мои родители давно мертвы и не могут печалиться по поводу моего поведения.
В его словах снова прозвучала насмешка, но мелькнувшее в глазах горестное выражение говорило совсем об иных чувствах.
— Простите меня, пожалуйста, — быстро сказала Мария, проклиная свой несдержанный язык. — Ужасно, что вы лишились родителей. Я лучше других это понимаю.
— Не стоит извиняться. Я огорчал родителей своими поступками задолго до их гибели, так что вы попали почти в точку.
— Все равно мне не стоило…
— Перестаньте, мисс Баттерфилд. Это не имеет никакого касательства к моему предложению. Вы будете играть роль моей невесты или нет? — Увидев, что она колеблется, он сердито продолжил: — Не понимаю, почему вы поднимаете вокруг этого столько шума? Я не прошу вас делать ничего дурного.
Это нелепое замечание тут же уничтожило тень сострадания, которую она на миг к нему испытала.
— Вы заставляете меня лгать! Ради собственных непонятных целей заставляете обманывать старую женщину! Это нарушение всех нравственных принципов.
— А тыкать в человека шпагой — не нарушение? — с ядом в голосе спросил он. — Думайте об этом как о театральной роли. Представьте, что вы актриса. Вы с кузеном пару недель погостите в моем имении, прекрасно отдохнете. — Он мрачно усмехнулся. — Что касается Фредди, то он сможет ездить верхом, охотиться, играть в карты с моими братьями. В тюрьме у него не будет подобных развлечений.
