Большой наплыв зрителей, как я и предполагал, еще не начался. Во-первых, туристский сезон еще только вступал в свои права, а во-вторых, программа предполагалась не очень интересная: средние быки и заурядные тореадоры.
Усадив сестру Клер на место, я пошел вокруг арены, держась ближе к барьеру. Но только зря потерял время и ни с чем вернулся назад, туда, откуда начал, как раз в тот момент, когда маленький оркестр грянул веселый марш.
- Никаких признаков его присутствия? - спросила она.
Я покачал головой.
- Не беспокойтесь. Еще есть время. Программа длится три часа.
Под аплодисменты публики появился президент арены со свитой и занял свою ложу. Тут же маленький оркестр заиграл веселый пасодобль "Девушка из Макарены", который всегда исполнялся на бое быков. Музыка эта - как нож в сердце для каждого истинного любителя корриды. Можно сказать, что смерть, там, на арене, ждет четырех часов, чтобы начать свой пир.
И вот ворота арены открылись и вышла процессия - впереди в ряд три тореадора, эффектные в своих вышитых шапочках и костюмах, а за ними бандерильеро и пикадоры верхом на лошадях. Истинное великолепие цветов, буйство красок. Потом процессия рассеялась, и тореадоры передали свои красивые вышитые плащи наиболее уважаемым зрителям, а взамен взяли простые боевые.
Наступил небольшой перерыв.
- Чего это они ждут? - нетерпеливо спросила сестра Клер.
- Сигнала президента, что можно начинать. Вы видите ворота на той стороне арены?
- Вон те красные двери?
Я кивнул.
- Тореадоры называют их "воротами страха". Сейчас вы сами в этом убедитесь.
Высоко и чисто прозвучал горн. Сразу же наступила тишина, и красные ворота распахнулись.
* * *
Бык выскочил из темноты, как мчащийся поезд. За его спиной развевались пестрые ленты. С разбега он остановился, упершись ногами в землю. Толпа взревела, а пешие участники представления бросились к быку, стараясь красными плащами отвлечь его от тореадора. И в этот самый момент раздался высокий пронзительный крик. Взглянув направо, я увидел Тэрка, который стоял на бетонном барьере, окружавшем арену, стараясь удержать равновесие.
- Эй, бычок, детка, к чертям этих недоносков, - вопил он. - Как насчет меня?
Спрыгнув с барьера на арену, он упал на четвереньки. Лента, стягивавшая его волосы, развевалась. Публика любила такие представления. Она начала аплодировать, а потом раздался всеобщий крик тревоги, словно из одного исполинского горла. Когда Тэрк бросился вперед, все люди вскочили на ноги. А он опустился на колени в нескольких футах от быка и обнажил грудь.
