- Какая достойная свита, - заговорила девушка, - для короля трусов.
Удивленный горечью в ее голосе, Ромео не нашелся с ответом.
- Кто еще, - продолжала она, не поворачивая головы, - станет проводить ночь, скармливая виноград раскрашенным паяцам, когда убийцы открыто разгуливают по городу, хвастаясь своими подвигами? Разве порядочный человек станет устраивать балы, когда его родной брат совсем недавно… - Голос ее пресекся.
- Большинство людей, - голос Ромео самому ему показался незнакомым, - считает мессира Толомеи храбрым человеком.
- Значит, большинство ошибается, - ответила девушка. - А вы, синьор, теряете время. Сегодня я не буду танцевать, у меня слишком тяжело на сердце. Так что возвращайтесь к моей тетке и наслаждайтесь ее ласками; от меня вы не получите ничего.
- Я пришел сюда не танцевать, - возразил Ромео, дерзко приблизившись. - Я здесь потому, что не мог не прийти. Взглянете ли вы на меня?
Она помолчала, заставляя себя не повернуть головы.
- С какой стати мне смотреть на вас? Неужели ваша душа настолько низменнее вашего тела?
- Я не знал моей души, - сказал Ромео, проникновенно понизив голос, - пока не увидел ее отражение в ваших глазах.
Она ответила не сразу, но когда заговорила, ее голос был достаточно резок, чтобы слегка задеть даже смелость Ромео.
- Когда же вы растлили мои глаза своим обликом? Для меня вы всего лишь искусный танцор, мелькнувший в толпе. Какой же демон украл мои глаза и отдал их вам?
- Виновник - сон, - сказал Ромео, любуясь тонким профилем и надеясь, что девушка улыбнется. - Он забрал их с вашей подушки и принес мне. О, сладкая мука этого сна!
- Сон, - резко ответила девушка, упрямо не поворачивая головы, - отец всякой лжи!
- Но и мать надежды.
- Возможно. Но первенец надежды - трагедия!
- С какой семейной нежностью вы о них говорите, словно о родственниках…
- О нет! - воскликнула она с пронзительной горечью. - Я не смею похвалиться столь высоким родством. Когда я умру, если это случится подобающим образом и с отправлением религиозных ритуалов, пусть ученые мужи спорят, чья кровь во мне текла.
- Мне нет дела до вашей крови, - сказал Ромео, дерзко коснувшись пальцем ее шеи. - Хотя я не отказался бы разобрать тайнопись, выведенную голубыми жилками на вашей коже.
От этого прикосновения девушка на мгновение замерла. Когда она заговорила снова, сбивчивое дыхание подпортило эффект от ее слов.
- Тогда, боюсь, - бросила она через плечо, - вы будете разочарованы. Ибо моя кожа расскажет не прелестную повесть, но лишь историю кровавой резни и мести.
